Кровь отлила от лица Сары. Она чувствовала себя так, словно ей дали пощечину, которая лишила ее дара речи и возможности мыслить. Наконец она прошептала:

— Я этому не верю.

Леди Бретертон пожала плечами:

— Как вам будет угодно. Но верите ли вы этому или нет, не имеет значения. Потому что это правда.

И безжалостный голос в голове Сары повторил: «Правда есть правда, Сара, хотите ли вы взглянуть ей в глаза или нет». Голос Криспина Данси, тот самый, который она хотела забыть.

— Но он обещал, — в отчаянии возразила она. — Энтони клялся, что со всем этим кончено, что он не хочет никого, кроме меня.

— Фу! В том, что касается мужчин, вы невинны, словно грудной младенец. Я говорила Бретертону, что ему следует найти какую-нибудь богатую вдову, желающую обменять свои деньги на его титул, а не втягивать в это дело неопытную девушку, которая потеряет голову от его улыбки и наскучит ему через неделю.

— Я ему не наскучила. Энтони выбрал меня за те самые качества, которые вы высмеиваете.

Голос старой женщины был хриплым, словно голос попугая.

— Он выбрал вас, потому что ваш отец имеет отношение к вест-индской торговле, с каждым годом приносящей все большую прибыль.

Сара поднялась и отошла к окну, теребя юбку.

— И все же я этому не верю. Энтони любит меня, я знаю, что любит.

— И что еще важнее, — продолжала леди Бретертон так, словно бы Сара ничего не говорила, — ваш отец охотно потворствовал вашему желанию выйти замуж за моего сына, поскольку это добавляет к вашему фамильному древу титул пэра.

— Нет… нет. Вы все это выдумали.

Фантастическая внешность старой леди, спаниель с огромными бантами, ухмыляющийся чернокожий мальчик в цветистых одеждах — все это показалось Саре таким нереальным, словно было частью сна. Но голос — голос оставался достаточно реальным.

— Все выдумала, не так ли? Вы готовы испытать меня на правдивость? В таком случае спросите Бретертона. Спросите любого из его дружков и посмотрите, как покраснеют их лица, как забегают глаза и как они станут лгать вам. Что ж, должно быть, над вами уже вовсю потешаются в кофейнях и клубах.

Сара быстро пересекла комнату, схватив перчатки и сумочку.

— Прошу меня простить, сударыня. Моя мачеха ожидает экипаж.

— Неважный предлог. Держу пари, что у вас в конюшнях полдюжины экипажей. Очень хорошо, идите. Я исполнила свой долг, и это меня утомило. Думаю, я сегодня вовсе не буду вставать. — Она повернулась к мальчику-рабу. — Ты ведь развлечешь меня, Бижу, правда? Мы будем играть в пикет. Принеси карты, будь хорошим мальчиком.

Сара спустилась вниз, опасаясь, что Энтони может вернуться до того, как она успеет прийти в себя. Но он не появился. Приказав кучеру везти ее домой длинной дорогой, Сара откинулась на подушки, желая спрятаться и таким образом избежать возможности встретить кого-нибудь из знакомых. Если бы только она могла ехать час за часом, затаившись в темноте безопасной кареты, подальше от Энтони и ее подруг, которые будут прятать свои ухмылки по поводу ее наивности. Она вспомнила, как дразнили ее те самые юные леди, о которых леди Бретертон говорила столь презрительно.

— Как ты собираешься приручить его, Сара? Привяжешь к ножке кровати? Думаю, если ты намерена выйти за Энтони Бретертона, тебе стоит научиться делиться.

Она не обращала внимания на эти насмешки — так же, как пропускала мимо ушей предостережения мачехи: «Не ожидай слишком многого, Сара. Ты получила его, теперь тебе нужно суметь его удержать».