Дебора долго смотрела на него, медленно пропуская сквозь длинные пальцы плеть своего кнута. Ее лицо побелело, и жилка быстро забилась на шее. Она пожала плечами. В ее голосе прозвучало подчеркнутое безразличие:

— Мне лучше пойти к Мэри, поскольку мисс Торренс, я уверена, во мне не нуждается. Поскольку джентльменов так тревожатся о том, чтобы ублажить ее чувствительность, я не могу быть уверена, что сумею остаться на высоте.

Когда Дебора покинула их, Эдвард растрепал волосы:

— Вы не должны на нее обижаться, мисс Сара. Моя сестра делает столько добра, но она считает, что все должно идти так, как она запланировала. И когда происходит обратное, она умывает руки. Кроме того, она думает, что вы сегодня же возвращаетесь в Лондон.

— И она решила умыть руки, потому что это не так? — спросила Сара.

Трехерн покраснел.

— Вы понимаете, положение несколько затруднительное.

— Благодаря Саре — ни в малейшей степени, — твердо сказал Криспин. — Мы причинили ей боль, а она была достаточно благородна, чтобы забыть об этом — ради Мэри. Если Дебора не может относиться к гостье в моем доме хотя бы вежливо, тогда ей лучше пока держаться в стороне.

— Криспин! — В голосе Сары прозвучало изумление. — Вы не должны позволить мне становиться между вами и… и женщиной, на которой вы собираетесь жениться.

Его лицо не изменило выражения, но Сара заметила, как мускул задергался на его щеке.

— Я поговорю с Деборой, — хрипло произнес Эдвард.

— В таком случае я советую тебе сделать это сейчас, — холодно произнес Криспин. — Потому что она, похоже, всякий раз расстраивает Мэри. В качестве врача моей сестры ты, я полагаю, едва ли можешь это одобрить.

Эдвард беспомощно посмотрел на Сару, а потом быстро проследовал в гостиную, едва не столкнувшись с Бертой, которая прибежала на звон колокольчика.

Когда девушка вышла, чтобы принести вина, Сара сказала:

— Это было не слишком любезно с вашей стороны, Криспин. В конце концов, Дебора — сестра Эдварда.

— Она может быть сестрой Эдварда и женщиной, на которой я собираюсь жениться. Но я не позволю никакой женщине вести себя в этом доме так, словно она уже является его хозяйкой. Я не позволю тревожить Мэри или обижать вас.

И пока Сара смотрела на него — стоявшего с развернутыми плечами, с высоко поднятым подбородком, с побелевшими костяшками пальцев, потому что он сильно сжал руки, — она вдруг с ужасом вспомнила слова Мэри в день своего приезда: «Криспин — настоящий хозяин Клэверинга».

И она подумала о том, как теперь будут складываться отношения между Криспином и Деборой. Остается ли еще надежда на счастье между ними, где любовь, по-видимому, не играет решающей роли, как и между нею и Энтони? И мир неожиданно показался ей населенным человеческими существами, которые постоянно преследуют противоположные цели и только и желают, что ранить друг друга.

Но она спасла негра. И сделав это, она в очередной раз снискала доверие Криспина, и эта мысль доставила ей утешение.

— Сара, я настаиваю, чтобы сегодня ты вышла погулять, — сказала Мэри, и ее голос прозвучал твердо и настойчиво. — Я посижу на солнышке в саду и буду вполне довольна. Правда, моя дорогая, я чувствую себя лучше.