Грантли посмотрел на драматурга.

— Что-то новенькое, а? — прошептал он. — Что это они вытворяют?

Но Резерфорд не удостоил его ответом, только плотнее сжал свои массивные руки в перчатках, лежащие на барьере ложи.

Выход Элен Гамильтон зал встретил бурными аплодисментами, которые с каждым сказанным ею словом возобновлялись. Зрители явно получали удовольствие от одного лишь присутствия мисс Гамильтон на сцене.

Ну все, теперь почти все, подумал Боб Грантли. Остаются только сам Адам и девчонка.

Он тихонько подвинул себе стул и присел позади Резерфорда. Грантли хотелось поделиться ощущениями. Пригнув лицо к глыбообразному плечу Джона Резерфорда, он пробормотал:

— Все идет здорово, правда, Джон? Теперь, кажется, будет выход этой девчонки?

На сей раз Резерфорд ответил, но почти не разжимая губ и не поворачивая своей бычьей головы. Он пробулькал утробным голосом:

— Сейчас самое дерьмо-то и попрет, будь я проклят!

— Пардон, док! — отшатнулся от него Грантли и дальше уже не высовывался со своими замечаниями. Он стал обдумывать следующую задачу, а именно — каким образом убедить Резерфорда зайти в антракте в контору, выпить с двумя важными спонсорами, от которых не в последнюю очередь зависело материальное благосостояние театра.

Грантли все еще размышлял на эту тему, когда боковая дверь распахнулась и на сцену вышла молоденькая коротко стриженная шатенка.

В зале захлопали. Грантли тоже отдал дань традиции. Резерфорд сидел недвижно, будто сундук.

Кульминация прошла как по маслу, Адам произнес свои слова, Мартина — свои, слаженно, элегантно, и через пять минут занавес опустился, обозначив конец первого акта. Шквал аплодисментов обрушился, словно шум тропического ливня… На сцене уже погасли огни, а восторг зрителей все не стихал.

— Как сыграно, а? — снова попытался завязать беседу Боб Грантли. — Какая молодчина девчонка! Да и Адам был великолепен, как всегда!

Слегка разойдясь, Грантли даже отважился хлопнуть доктора по плечу.

Но Резерфорд оставался сидеть в позе каменного идола. Грантли понял, что с доктором что-то неладно… И все-таки, уже взявшись за ручку двери, он обернулся к Резерфорду.

— Послушайте, Джон, — начал он, пытаясь придать голосу ласковую небрежность. — Тут к нам в контору зайдет выпить по бокалу пара важных птиц, которые…

Резерфорд наконец развернулся и посмотрел на Грантли нехорошим немигающим взглядом.

— Нет, Боб, спасибо, — проронил Резерфорд так тяжко, словно только что сжег свою любимую рукопись.

— Джон, это тот самый случай, когда важен просто сам факт того, что вы выпьете глоток виски в компании с ними. Поверьте, Джон, от вас ничего не…

— Заткнись! — оборвал его Резерфорд. — Я пойду за кулисы! Мне малоинтересна выпивка с малозначащими в искусстве личностями — будь они хоть Рокфеллерами, хоть Ротшильдами. Все равно, Боб, спасибо за приглашение. Если мне захочется, я выпью с актерами.

И Резерфорд, поднявшись, двинулся к двери.

— А все-таки вам понравилось, — вставил Грантли.

— Мне? Понравилось? Что мне тут могло понравиться, скажи на милость?

— Но уж девчонка-то пришлась вам по душе?

— Девчонка хороша. Тут я не спорю. Я собираюсь сказать ей это лично. Пока, Боб, не отвлекай меня.

Джон Резерфорд вышел из ложи, и Грантли услышал, как грузные, уверенные шаги быстро загрохотали по темной лестнице вниз.

Пробравшись в служебные помещения, Резерфорд попал в причудливый, калейдоскопичный мир декораций, созданный Джейко.