Но это не больше чем версия, потому что мир переживаний, поданный ретроспективно, как воспоминание, в состоянии воздействия биохимических средств, не может с точки зрения рационального, интеллектуального знания считаться достоверным источником информации. Тем более что статистика его исследований довольно низкая, выборка не соответствует признакам случайности, совпадения часто притянуты за уши. С точки зрения интеллекта это знание спекулятивное, то есть не опирающееся на факты. Но… популярное. Популярное, как все, что в достаточно ясной, простой и образной форме удовлетворяет потребность человека в объяснении причин его жизни.

Все, что происходит с младенцем в утробе и от рождения до первого слова, до формирования второй сигнальной системы, весь мир его переживаний доступен только близким людям, способным к эмпатии, сопереживанию, то есть это его абсолютно субъективный мир.

Объективное начинается тогда, когда ребенок познает свою зависимость, и, прежде всего, это зависимость от матери: покормила ли она его вовремя, отреагировала ли на его так называемый плач (это не плач, конечно, а чисто спонтанная звуковая, эмоциональная реакция), погладила ли, прижала ли к себе? То есть от того, насколько гладко проистекает удовлетворение первых биологических потребностей. Реакция на все это чисто эмоциональная. Что младенец переживает внутри себя, нам неизвестно, мы судим обо всем этом только по поведению, по внешним проявлениям. Только иногда случается, что мать или еще кто-то способны сопереживать ребенку. Редко… У младенца идет очень напряженное, интенсивное развитие эмоционально-чувственной сферы, как базы переживаний.

Одна из базальных потребностей — потребность в эмоциональном контакте с матерью. Мы знаем это достаточно достоверно, поскольку это подтверждается поведением ребенка. Количество положительных эмоций зависит от того, достаточно ли эмоционального контакта: через интонации речи, тембр голоса, звук, к которому он привык еще до того, как родился, стук материнского сердца, удовольствие от поглаживаний и т. д. Это очень важное место, потому что из него потом вырастает много-много разных потребностей социального характера, все, что связано с общением.

Еще одна базальная потребность — потребность в новой информации. Центральная нервная система для своего нормального развития требует новых и новых раздражителей. Разнообразие этих раздражителей, их комфортность — не слишком ярко, не слишком тускло; не слишком громко, не слишком тихо. Это во многом определяет потом интеллектуальное развитие данного человека. Так задолго до того, как ребенок начинает осваивать речь, у него уже формируется загадочный для нас, практически непостижимый внутренний мир.

Параллельно развивается степень автономности. В начале степень автономности очень маленькая, потом ребенок научается использовать более или менее целенаправленно хватательные рефлексы, начинает брать вещи, бросать их и этим проявлять свою автономность. Даже если его в этом мягко или не очень мягко не поощряют, он все равно продолжает это делать, потому что ему это надо. В нем начинает потихоньку утверждаться некая автономность.

Потом он начинает ходить, и становится еще более автономным. Все больше обнаруживает свою отделенность от матери, от других людей, от предметов, от закрепленного места в пространстве. Он начинает развиваться как некая самость.

Наконец, осваивая речь, он начинает говорить и получает потрясающее плюс-подкрепление со стороны окружения. Еще большее, чем когда он начал ходить. Плюс после «начал ходить» быстро сменяется минусами всякого рода: не туда пошел, не то взял, не до того дотронулся и т. д., да еще на горшок приучают. Несвобода, значит, ограничения. Сложная процедура. Но когда он начинает говорить, процесс плюс-подкреплений длится очень долго до первых запрещенных слов.

Радость-то по поводу речи почему? Потому что речь — это уже внешнее.