Но если вы действительно поняли разницу между ситуационно-объемным способом мышления и МКС, вы можете впустить в «пустую комнату» и такой объект, как живое целое. Тогда качество вашего мышления будет приближаться к качеству мышления, скажем, такого мыслителя, как В. Вернадский, или такого мыслителя, как Тейяр де Шарден.

Если вы впустите в эту «пустую комнату» мироздание как живое целое — вам будет очень легко и с К. Циолковским, и с Н. Федоровым, и с А. Чижевским, и с Махатмой Ганди, и с Шанкарой, и с Буддой.

Если вы впустите сюда человечество как живое целое — вам будет легко и с Христом, и с Магометом. Они перестанут быть для вас памятниками. Они станут вашими собеседниками. У вас появится такая возможность. Потенциально это присутствует в каждом человеке и временами спонтанно проявляется. По неизвестным причинам, у некоторых людей это проявляется очень сильно. Все это, может быть, и не было бы столь важно, особенно для человека, претендующего на реальное изменение себя, а тем самым и своей жизни, если бы между внешней деятельностью человека и способом его интеллектуальной деятельности не существовала глубокая взаимосвязь.

В чем выражается эта взаимосвязь? Если я привыкаю впускать ситуацию в пустую комнату квадрата МКС, то я делаю первое открытие (сделанное давным-давно другими, но что мне другие, теперь это мое собственное открытие): какой я — таковы ситуации, которые на меня идут. А раз это так, значит, мир настолько пластичен, разнообразен и настолько равнодушен ко мне лично, что ему все равно. Хочешь такие — на, хочешь другие — на. Говоришь, что ты не хочешь, а хочешь подсознательно — на.

Ибо между активностью внешней и способом осознавания мира существует очень плотная связь. Это достаточно легко обнаруживается в профессиональной сфере деятельности. Но вне этого знания почему-то пропадает. Мягко говоря, человек почему-то глупеет, когда речь идет о жизни. Это же не профессия — жить. Человек в этой жизни пребывает, то есть сидит в этом потоке слов. Там и пребывает. Поэтому, если вы сделали еще один шаг и освоили как фундамент вашего интеллектуального отношения с реальностью, то естественно, структурированность вашей деятельности, вашего жизнеосуществления, невидимая невооруженным взглядом, тоже меняется. А затем и результаты этой деятельности. Это очень важно.

Уже на уровне системно-ситуационном мы знаем, что можно сознательно поменять содержание аспектов, что говорит о независимости содержимого от кувшина, в который его помещают. Чай будет чаем в чайнике, стакане, чашке, заварочном чайнике, в бутылке, и даже вылитый на землю, он еще какое-то время будет чаем, сохраняя свое имя и качественную определенность. При переходе к МКС возникает равноценность. Понятие, сложно передаваемое в тексте, ибо равноценность не есть отсутствие ценности. Наиболее хорошую словесную форму я нашел у даосов: «Даосу равнозначно, играет ли он на глиняных черепках, серебряных монетах или золотых слитках. И в одном, и в другом, и в третьем случае он играет, не изменяя своей игры». Это и есть равноценность. Или говорят: Бог равнодушен. Для него любая душа равнозначна любой другой душе, но это не значит, что она ему безразлична.

На пути нашего героя, духовного искателя или искательницы, есть момент, когда в силу определенных психологических действий возникает опасность равнодушия. В смысле бытовом — безразличия. Ибо различать не по ценнику, надо еще научиться. Мы вольно и невольно, в силу привычки снижать усилия и беречь эмоциональные силы, оцениваем тем же принципом, как мы оцениваем деньгами, допустим, «хорошесть». Тут на 100 руб. хорошести, на 200 руб. — оцениваем количественно.