Однополчане Р. Аронсона - его отцу:

«1 сентября 1941 года. Действующая Красная Армия.

Дорогой тов. Аронсон

Великая Отечественная война Советского народа против иноземных захватчиков гитлеровской орды, заклятых людоедов-фашистов каждый день рождает новых и новых героев...

Таким был Ваш Рафаил... Он был всегда впереди, своим примером увлекая подчинённых и товарищей на новые подвиги...

...будучи командиром батареи, он своим огнём уничтожил много артиллерийских и миномётных батарей противника, вражеской пехоты, немецких танков. В войне он не знал никогда усталости и страха... Но вот 19 августа осколком комбат наш, а Ваш сын был смертельно ранен. Перед свежевырытой могилой его мы, бойцы и командиры поклялись жестоко отомстить фашистам за комбатову смерть.

Так оно и будет.

...Победа будет за нами.

Политрук батареи (подпись)

...Вещи Вашего сына мы отошлём по Вашему адресу через несколько дней. Привет. Мы отомстим. (подписи)»

И. Гут(двоюродный брат Р. Аронсона; заметка в израильской газете «Новости недели», 10.09.1943): «Когда с фронта пришла в начале января 1942 года посылка с личными вещами Рафы, я, успевший к тому времени закончить то же самое Краснодарское артучилище в звании лейтенанта, спорол с его гимнастёрки петлицы, оставил на них два «кубаря» и пришил к своей гимнастёрке. Так с петлицами и «кубарями» погибшего брата я отправился на фронт...»

М. Бегин (Из книги «Белые ночи»: стенограмма переговоров Сталина с военными руководителями Польши во время войны, генералами Сикорским и Андерсом):

«АНДЕРС: ...в моём распоряжении будет около ста пятидесяти тысяч человек, но среди них много евреев, не желающих служить в армии.

СТАЛИН: Евреи - плохие солдаты.

СИКОРСКИЙ: Среди евреев, вступивших в армию, много торговцев... Они никогда не будут хорошими солдатами. В польской армии мне такие люди не нужны.

АНДЕРС: Двести пятьдесят евреев дезертировали из военного лагеря в Бузулуке... Пятьдесят евреев дезертировали из Пятой дивизии...

СТАЛИН: Да, евреи - плохие солдаты» [17, 160].

В шельмовании евреев, как ни в чём другом, сошлись вожди польские и советский. Не припомнилось им, конечно, как их родное славянское население под оккупацией покорялось немецкому кнуту: от запрета на образование до угона на рабский труд в Германию - «Слушаюсь!» Исполняли в лучшем виде. А евреи в Варшавском гетто в 1943 году первыми в городах Европы массово поднялись с колен и воевали до последнего без мало-мальски боевой поддержки ни храбрых поляков, ни могучей сталинской армии, ни союзных войск - в полном одиночестве, в безнадёге.

Когда 75-тысячная армия Андерса, сформированная из польских беженцев в СССР, прибыла в Палестину, в ней было 642 еврейских солдата, из которых 72 дезертировало, больше 10 процентов - и кажется, подтвердилось мнение Андерса, но чуть копнуть и выясняется: большинство дезертиров ушло в еврейские вооружённые отряды [18, 362].

Что же до Сталина, то он и его кремлёвская команда определили антиеврейскую пропаганду от времени войны и надолго-надолго вперёд.

Впрочем, тут к месту оглянуться на предвоенные ещё годы. Антисемитизм, как давно подмечено, никогда не умирает, только спит вполуха. И как бы советская власть ни боролась с этим «позорным пережитком прошлого» в 1920-30-е гг., он тлел в народной душе, звучал мотивами, слышными слабо, но доступно чуткому слуху большевистских правителей. С 1939 г., с Договора Риббентропа-Молотова, обручившего нацистскую Германию с Советским Союзом, эти мотивы стали нарастать в унисон с антисемитским хором гитлеровцев сперва потихоньку, а с началом войны всё сильнее.