Первое вооружённое еврейское подполье возникло именно на советских землях, прежде, чем где бы то ни было в оккупированной Европе. Здешние евреи первыми подверглись открытому уничтожению, первыми сообразили его всеохватность и поняли, что спастись можно только боем - восстаниями в гетто или партизанской войной в лесах.

И. Арад: «Еврейское подполье, поставившее своей целью борьбу с врагом, действовало и в немецком тылу, и в глубине оккупированных территорий в то время, как вокруг полным ходом работала гитлеровская машина уничтожения. Подполья появились и в больших гетто Вильнюса и Минска, и в маленьких гетто Лахвы, Швенчёниса и т.д.

Подполье действовало в экстремальных условиях, намного более тяжелых, чем те, в которых находилось нееврейское подполье в захваченных странах Европы. В закрытых и охраняемых гетто без всякой помощи извне добывалось, хоть и в ограниченных количествах, оружие. У подполья сложно выстраивались взаимоотношения с юденратами [еврейское руководство гетто] и обитателями гетто...» [2, 425].

В одной лишь Белоруссии с немцами воевали около 13500 членов еврейских подпольных организаций сопротивления [22, 44]. В июле-декабре 1942 г. в десятках гетто и населённых пунктов Украины и Белоруссии

(Кременце, Тучине, Мизоче, Луцке, Слониме, Клёцке, Несвиже, Мире, Копыле и в других местах) поднялись на бой евреи, имея ничтожное количество огнестрельного оружия. А случалось и вовсе без него, хватаясь, за что придётся. В белорусском местечке Лахва 3 сентября 1942 г. во время уничтожения гетто евреи восстали, не имея ни одной единицы огнестрельного оружия; они поджигали свои дома, с топорами и ножами бросались на немцев, одного зарубили. Бунт возглавил глава гетто Берл Лопатин, поджегший дом юденрата. Сотни узников сумели бежать из гетто. После преследования и уничтожения большинства свыше сотни беглецов добрались до леса. Среди спасшихся был Лопатин, он в партизанах ещё полтора года храбро воевал подрывником, пока не погиб при взрыве собственной мины [13, 31-45]. Все эти первые восстания в еврейских гетто произошли до первого боя евреев с немцами в Варшавском гетто.

В захваченной немцами части СССР, казалось бы, ничего не способствовало подпольной борьбе: во многих местах мужчины были мобилизованы на фронт или эвакуированы с предприятиями; истребление евреев происходило немедленно - опомниться некогда было евреям, не то, что организоваться для боевого сопротивления, сколотить единомышленников, найти оружие. В западных областях, менее двух лет назад захваченных большевиками, они разогнали наиболее активную часть еврейской молодёжи - сионистов, разрушили всю прежнюю организацию общинной жизни, так что и отпор оккупантам творить оказалось вроде бы некому. Однако нашлись коммунисты - люди, нацеленные сражаться, поощряемые большевистской идеологией борьбы, побуждаемые партийными приказами и комиссарским сознанием долга. Часто их намеренно оставляли для подпольной борьбы в немецком тылу, даже не соображая, что подпольщик с еврейским носом - открытая мишень для нацистов и земляков-юдофобов. Но обречённые носатые были готовы на смерть и на бой.

Воевать пришлось на редкость трудно: подпольщики в еврейских гетто никакого пособления извне не получали - не было у них, как у советских партизан, ни опекающей «Большой земли», ни действенной поддержки местного населения, не было у евреев союзников в инонациональном (польском, украинском и т.п.) антинацистском подполье, кто бы помог если не соучастием в бою, то хотя бы оружием, или деньгами на его покупку, или укрытием беглецов из гетто, или переправкой их в лес. Существовала и внутри гетто проблема: большинство узников было против подпольщиков, боялось немецкой реакции на сопротивление, свирепой, гибельной для всего гетто. Не раз подпольщикам приходилось самоотверженно отказываться от борьбы ради бессильного большинства узников.