- Мой сын в шаге от вас, - пробормотал он и вытащил руки из карманов. - Хермус, дверь.

Ближайший угол, полный неясных теней и ночного мрака, взорвался плотной тьмой и дружелюбно пригласил воспользоваться своими услугами.

Перед тем, как шагнуть в липкую и холодную черноту, Курт мысленно изо всех сил потянулся к Эдду, всей своей сущностью желая защитить этого ребенка, которому еще вершить и вершить великие дела.

Шаг, сотни холодных игл в теле, леденеющее от сковывающего ужаса сознание и, наконец, скорлупа привычного мира лопается, оставляя его в небытие. Именно сюда попадают все этернели после смерти. Никуда. Некоторые могут блуждать в Ничто веками, а кто-то сразу удостаивается приглашения в чертоги усопших братьев. Но ему было позволено проходить здесь. Ради этого он многое отдал и многое совершил. Казалось, под ногами нет опоры, Курт лишь ощущал ее, безбоязненно и решительно шагая вперед к чаду, переживающему последние мгновения жизни.

Тепло умирающего становилось все ближе. Можно было ухватиться за него, словно за нить, обжигающую и прекрасную, и идти все быстрее.

Ничто всегда выпускает неохотно, оно не привыкло отдавать, лишь поглощать, особенно в часы, когда мир собиралось озарить солнце.

Вампир толкнул упругую сетку реальности и вышел на шоссе. Сухое, пустынное и потрескавшееся. Зеленая вспышка, и рядом появился его веский и убеждающий аргумент - мощный дух, вроде того, которого имел Эдду. Только у его ребенка страж подобного уровня был только один, а у Курта...полно преданных друзей.

- Видишь? - прошипел, словно змей, дух.

В отличие от Андрея этому парню не надо было искать смертное тело. Сила Курта позволяла ему быть в мире смертных в своей истинной форме, пусть и недолгое время. После друг развеивался, и ему требовалась живая кровь. Он был отдаленно похож на человека, но вместо двух ног его тело продолжал толстый змеиный хвост болотного цвета, две пары глаз, расположившиеся на плоском, безносом лице, имели вертикальные прорези зрачков на сочном изумруде радужки. Длинные черные волосы были засалены и свисали неприглядными сосульками. Голова его была вполовину меньше человеческой, а руки худые с длинными когтями. Он казался хрупким, но на самом деле с легкостью мог раздавить руками черепушку этернеля.

- Да, Шиэр, - сузил голубые глаза вампир, - никак не ожидал от этой женщины.

- Что мне с ней сделать, хозяин?

Гнев вскипел в его венах подобно капле воды, попавшей в раскаленное масло.

- Обездвижь. Больно, - в отличие от разгоревшегося в глазах адского пламени, голос древнего этернеля был спокоен и холоден. - Она должна осознать ошибку, Шиэр.

- Понял.

Он на мгновение исчез и воплотился рядом с высоко поднявшей новенький топор брюнеткой. Она так была увлечена видом покореженного Эдду, что не заметила появления своего собрата.

Длинные демонские когти впились девушке в предплечье, и она, даже не успев закричать, повалилась на асфальт, теряя топор из ослабевших рук. Курт медленно приближался к пострадавшему дитя и той, что предала свой клан. Шиэр с интересом разглядывал вампиршу, склонившись прямо над ней и пробуя раздвоенным языком воздух вокруг нее. Дух был голоден.

- Спасибо, - кивнул слуге Бейн и беспечно улыбнулся. - Доброй ночи, Трина, - ее глаза расширились и наполнились священным ужасом. - Не ждала? С тобой, мелкая зараза, мы еще поговорим, и хорошенько - только ты, я и мой хороший друг.

Шиэр довольно зашипел и облизнул тонкие бесцветные губы. Трина же часто задышала, сердцебиение бессмертной ускорилось, а тело начало потеть. Курт махнул на нее рукой, тем самым показывая, что не желает больше видеть ее перед собой, и змеиный демон, утробно заурчав от удовольствия, схватил обездвиженную его ядом этернель и растворился прямо в воздухе.

Бейн же сдвинул брови, с жалостью смотря на самого неугомонного в их немногочисленной семье ребенка, и присел на корточки рядом с ним.