— Тогда, по крайней мере, вернитесь в ваш дом в Лондоне.

Хардерн, доселе сдерживавший гнев, дал волю своему негодованию. Его синие глаза метали молнии. Он с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла.

— Ни за что на свете, мистер Холмс! Это было бы постыдной капитуляцией. Никому и никогда еще не удавалось помыкать Джоном Винсентом Хардерном!

— Но речь идет не только о вашей безопасности, — мягко напомнил Холмс, — но и о безопасности вашей дочери.

— Я хорошо об этом помню, сэр. В настоящий момент она совершает верховую прогулку в обществе Джеральда Роксэма и его сестры. Как только они вернутся, я спрошу, позволено ли будет Эдит переселиться в Уайтхэвен-Мэнор. Не сомневаюсь, что леди Роксэм даст свое согласие. И она, и ее сын знают о полученных мной угрозах. Именно Джеральд Роксэм порекомендовал обратиться к вам, мистер Холмс. Что же касается меня, то я намерен остаться здесь.

— В таком случае я настоятельно рекомендую вам не выходить с наступлением темноты из дома и проследить за тем, чтобы окна на ночь были закрыты ставнями, а двери заперты. У вас есть револьвер?

— «Кольт», мистер Холмс.

— Держите его все время при себе, — посоветовал Холмс, вставая, — и как только получите пятое письмо — с отпечатком большого пальца — немедленно дайте мне знать.

— Вы действительно полагаете, что жизнь Хардерна находится в опасности? — спросил я, когда мы возвращались в экипаже на станцию Мэйдстоун.

— Боюсь, что так, Ватсон, — мрачно произнес Холмс. — Поскольку Хардерн отказался немедленно покинуть Маршэм-Холл, нам остается только уповать на то, что, когда его таинственный враг решит нанести удар, мы окажемся рядом и сумеем отвести беду. Каким сложным оказалось это дело! Я имею в виду не только роковые последствия, к которым могут привести угрозы, ио и мотив преступления. Почему кому-то так хочется заставить Хардерна покинуть Англию? А эта странная история с Черной Рукой! Здесь напрашивается мысль о каком-то тайном братстве. И хотя я горжусь своей осведомленностью о делах преступного мира, должен признаться, мне не известно ни одно криминальное сообщество, которое действовало бы под таким названием.

Придется порасспросить своих знакомых, как вы говорите, из сомнительной среды. А пока я намереваюсь вернуться завтра в Мэйдстоун, чтобы обследовать местные гостиницы и постоялые дворы: не найдется ли там постояльца, который подходил бы под мое описание.

— Вы хотите, чтобы я сопровождал вас?

— Благодарю, но думаю, что мне лучше отправиться одному. Если мы хотим установить личность этого человека и узнать, где он находится, необходимо действовать незаметно. Если же мы примемся за расспросы вдвоем, это может вызвать подозрения.

На следующее утро Холмс отправился в Мэйдстоун рано утром и не возвращался на Бейкер-стрит до позднего вечера.

— Вам никого не удалось отыскать? — спросил я угрюмого Холмса.

— Никакой зацепки, — подтвердил он, устало располагаясь у камина. — Думается, я не пропустил ни одной гостиницы в городе. Никакого результата. Разумеется, остались еще пансионаты, их наберется несколько десятков, и завтра я непременно обследую их вce до единого. Откровенно говоря, это все равно что искать иголку в стоге сена. Но у меня нет другого выбора: я должен во что бы то ни стало найти мерзавца.

Однако случилось так, что Холмсу не удалось вернуться в Кент так быстро, как он рассчитывал. На следующий день прибыла мисс Вайолетт Смит из Чарлингтона и, рассказав нам необыкновенную историю о том, как ее преследовал неизвестный велосипедист, попросила Холмса о помощи.