И снова американскому миллионеру пришлось уступить Холмсу. Холодным, как сталь, голосом знаменитый сыщик возразил:

— Не сомневаюсь, мистер Хардерв. Но и я должен заботиться о своей репутации и любыми доступными мне средствами оберегать жизнь моего клиента. А теперь, сэр, начинает смеркаться, и вскоре совсем стемнеет. Прошу вас распорядиться, чтобы инспектору Уиффену и его людям подали ужин, прежде чем они отправятся в засаду.

Нахмурившись, Хардерн пересек гостиную и, позвонив в колокольчик, отдал приказ появившемуся на зов Мэллоу относительно ужина. Вскоре Уиффена и его полицейских пригласили в комнату, где собиралась на трапезу прислуга.

Нам ужин накрыли в гостиной, где по случаю наступающих сумерек занавеси на окнах были опущены. По просьбе Холмса ужин был незатейливым: суп и холодное мясо, хотя Хардерн, выступавший в роли гостеприимного хозяина, приказал Мэллоу подать бутылку превосходного кларета.

И в тот момент, когда слуга разливал вино по бокалам, Черная Рука нанес удар.

Все произошло настолько внезапно и мгновенно, что я только услышал громкий звук, словно где-то неподалеку разорвался снаряд. Занавеси распахнулись, и осколки оконного стекла дождем усеяли всю гостиную. В тот же момент какой-то круглый темный предмет с грохотом обрушился на обеденный стол и, сокрушая фарфор и разбрасывая столовое серебро, крутясь все медленнее и медленнее, остановился перед моим прибором. Только теперь я смог разглядеть, что таинственный предмет был всего-навсего увесистым камнем.

Мэллоу, единственный из нас, кто не сидел за столом, начал действовать первым.

Выронив графин, он бросился к двери, ведущей в прихожую. Вслед за ним, отшвырнув свое кресло, устремился Холмс. К тому времени, когда я пришел в себя, чтобы последовать за ними, оба уже выбежали в сад.

Вечер выдался ненастным. Сильный ветер нес облака, которые то и дело закрывали луну, поэтому пейзаж передо мной то освещался ярким лунным све-гом, то погружался во тьму. Я остановился на верхней ступени крыльца, чтобы осмотреться. Небо на мгновение очистилось, темнота расступилась, и я увидел тотощую сутуловатую фигуру дворецкого, бегущего по лужайке к живой изгороди из кустарника. Холмс на бегу обернулся, чтобы предупредить меня:

— Не давайте Хардерну выходить из дома, Ватсон! Всё это может быть ловушкой!

Но поздно! Хардерн, должно быть выбежавший на крыльцо вслед за мной, уже мчался по темному саду, крича во все горло:

— Клянусь Богом, я сам догоню этого мерзавца!

То, что случилось затем, произошло буквально в одно мгновенье.

Луна внезапно вышла из-за облаков, бледным холодным светом очертив посреди лужайки силуэт огромного кедрового дерева. Под его тревожно шумевшими ветвями я успел разглядеть Хардерна, который, опустив голову и напружинив плечи, словно разъяренный бык, несся вперед.

В тот же момент из кустов прогремел выстрел, сопровождавшийся вспышкой желтого пламени, и я услышал, как передо мной просвистела пуля.

Этот звук был хорошо знаком мне еще со времен битвы при Майванде , но прежде чем я извлек свой револьвер, Хардеря уже ничком упал иа землю.

Первой моей мыслью было, что он мертв, и я бросился к Хардерну, позвав Холмса. Но едва мы приблизились к распростертой на земле фигуре, как Хардерн вскочил на ноги.

— Я споткнулся об этот чертов корень! — прорычал он. — Бегите за ним! Мерзавец не должен от нас уйти!

— Прекрасно сказано, мистер Хардерн! — произнес Холмс с искренним восхищением. — Но дальнейшее участие в преследовании с моей стороны бесполезно. У Черной Руки слишком большое преимущество. Нам остается только надеяться, что либо вашему дворецкому, либо Уиффену с его сотрудниками удастся схватить негодяя прежде, чем тот успеет скрыться. А пока я настоятельно рекомендую вам возвратиться в дом.