— Прости меня за все, — сказал он, не сводя с меня непроницаемого взгляда.

Я пожала плечами, не поднимая глаз с земли около надгробия — такой же черной, как его глаза.

— Я понимаю, наверное. — Хотя на самом деле я не понимала. — В том смысле, что ты же ничего не можешь поделать, если… ну, не испытываешь ко мне тех же чувств, что я к тебе.

Не знаю, что заставило меня так сказать. Как только слова вылетели у меня изо рта, мне тут же захотелось провалиться под землю.

Так что представьте себе мое удивление, когда я услышала переполненный сдерживаемыми эмоциями голос Джесса, который я едва узнала:

— Так вот что ты думала? Что я хотел уйти?

— А разве нет?

Я ошарашенно уставилась на него, потеряв дар речи. Я правда очень сильно старалась оставаться спокойной и отстраненной, чтобы сохранить остатки растоптанной гордости. И все же сердце, которое пару дней назад — я могла поклясться в этом — сдулось и окончательно скукожилось, неожиданно вернулось к жизни и снова зачастило, хотя я мысленно строго-настрого запретила ему это делать.

— Но как я мог остаться? — спросил Джесс. — После всего того, что между нами произошло, Сюзанна, как я мог остаться?

Я искренне не понимала, что он имеет в виду.

— Что между нами произошло? Ты о чем?

— Тот поцелуй. — Он отпустил мою ладонь так неожиданно, что я чуть не упала.

Но мне было плевать. Плевать, потому что я начала надеяться, что сейчас происходит нечто замечательное. Нечто восхитительное. И надежда во мне окрепла, когда я увидела, как Джесс нервно провел рукой по волосам, и я увидела, что они дрожат. В смысле, его пальцы. С чего бы им было так дрожать?

— Как я мог остаться? — повторил Джесс. — Отец Доминик был прав. Тебе нужен человек, которого твои семья и друзья смогут увидеть. Тебе нужен тот, кто сможет состариться вместе с тобой. Тебе нужен кто-то живой.

И вдруг все начало обретать смысл. Все эти недели неловкого молчания между нами. Отстраненность Джесса. Все это было не потому, что он меня не любил. Дело было совершенно не в этом.

Я покачала головой и почувствовала, как кровь вдруг снова побежала по венам. А ведь последние несколько дней мне уже стало казаться, что она замерзла. Я понадеялась, что не совершаю очередную ошибку. И что это не сон, от которого я скоро проснусь.

— Джесс, мне все это совершенно не важно, — сказала я, чувствуя себя пьяной от счастья. — Тот поцелуй… тот поцелуй был лучшим событием в моей жизни.

Я всего лишь констатировала факт. Вот и все. Я была уверена, что Джессу этот факт уже известен.

Однако, похоже, для него это стало сюрпризом, потому что не успела я опомниться, как он заключил меня в объятия и страстно поцеловал.

Ощущение было такое, как будто мир, который последние несколько недель постепенно сходил со своей оси, вдруг вернулся на место. Я находилась в объятиях Джесса, он целовал меня, и все было хорошо. Лучше, чем хорошо. Все было идеально. Потому что он меня любил.

И да, ладно, возможно, это означало, что ему пришлось переехать… и да, никуда не делась проблема с Полом.