— В данном случае муж, кажется, схватил жену за горло в пароксизме гнева, — сказала Харриет.

— Гм. Ну, тогда он удачно отделался, избежав наказания за убийство, не так ли? Поскольку намерение его не заходило так далеко, чтобы убить, — то есть чтобы можно было поддержать обвинение в убийстве. Было лишь намерение причинить телесное повреждение.

— То есть, ты имеешь в виду, что некто может нанести кому-то удар кухонным ножом, и затем сказать, что намеревался лишь ранить жертву, но не убить?

— Точно. И его невозможно осудить за убийство. Нападавший всегда скажет, что в его намерения смерть совершенно не входила. Но тут есть еще одна тонкость. Нельзя ссылаться на непредвиденность очевидных последствий своих действий. Предположим, например, что ты принадлежишь к обществу разрушения уродливых зданий. Ты составила список и методично взрываешь все уродины.

— Питер! Какая замечательная идея! Мы должны немедленно основать такое общество — прежде, чем с Лондоном произойдёт непоправимое.

— А затем представь, что тебе придётся утверждать, будто ты не предвидела, что в результате кто-то может быть ранен. Присяжные, вероятно, посчитают, что ты должна была это предвидеть. Другой пример: если средний британец считает, что ножевая рана в сердце вызывает смерть, то нападающий не сможет утверждать, что не предвидел такого результата. Если только он не рассчитывает на признание его сумасшедшим.

— Понимаю. Ну, в данном случае мужчина, кажется, упал на женщину сверху, держа её за горло.

— Тогда, я полагаю, присяжные подумали, что падение было случайным и что без него он её просто отпустил бы, и в результате она осталась бы лишь с немного помятой шеей. Могу я посмотреть отчёт?

Харриет вручила газету Питеру.

— Да, ты видишь, у них бывали ссоры и прежде, но ни разу никто из них серьёзно не пострадал. Чтобы добиться осуждения за убийство, нужно доказать, что он верил, что на сей раз нападение приведёт к смерти или, по крайней мере, к тяжким телесным повреждениям.

— Тем не менее, три года — совсем не много при наличии трупа, не так ли? — спросила Харриет.

— Должно быть, он очень убедительно каялся, — сказал Питер. — Этот лабиринт оттенков имеет для тебя значение, Харриет?

— Да. Боюсь, мой труп в резервуаре может быть результатом непредумышленного убийства или убийства, не являющегося убийством юридически, или вообще не убийством.

— Это имеет значение? Всё равно имеется труп.

— О, огромное значение! Убийство — это единственное достойное преступление для детективного романа. Ему присуще истинное очарование. Всё остальное покажется читателю жиденьким соком по сравнению с шампанским.

— Что за омерзительная толпа — эта твоя читающая публика, — заметил Питер. — Разве нельзя придумать заговорщика, устраивающего взрывы? Растратчика? Похитителя? Фальшивомонетчика? Нет, Харриет? Только убийство удовлетворит потребности читателя? Тогда ты должна дать злодею и мотив, и намерение. Так же, как и возможность, конечно.

— Я понимаю, что в случае убийства кто-то расплачивается жизнью, — задумчиво сказала Харриет. — Возможно, если смертную казнь когда-нибудь отменят, то у авторов детективов будет более широкий выбор… А как дела у Манго, нашла что-нибудь?

— Убедись сама. Пока неплохо, я бы сказал.

Отчёт мисс Джульетты Манго лорду Уимзи:

Среда, 18 марта

Сегодня провела собеседование с несколькими местными молодыми женщинами в моей комнате в «Белом олене» и выбрала Роуз Чантер в качестве модели для платьев, объяснив, что её размеры наиболее близки к тому, что требуется.