|
.. Очнулся Келюс от боли. Открыв глаза, он увидел над собою темное, покрытое низкими тучами, небо. Звуки доносились слабо - очевидно, со слухом было не все в порядке. Келюс провел рукой по лицу, поднес к глазам и тут же отдернул - кисть оказалась в крови. - Не дрейфь, Француз, не твоя, - услыхал он знакомый голос, и рядом появилось лицо Фрола. - Че, сильно болит? Двигаться можешь? - Могу, наверное, - неуверенно предположил Лунин, приподнимаясь. От первого же движения проснулась боль, и Николай еле нашел в себе силы, чтобы осмотреться. Он лежал на асфальте у самой стены путепровода. В нескольких метрах бурлила толпа, горели бронетранспортеры, но здесь было тихо. Фрол сидел рядом, как-то странно сгорбившись. Келюс присмотрелся и понял: руки и лицо дхара были в крови. - Запачкал тебя, пока волок, - сообщил Фрол и, скривившись, перехватил левую руку правой. - Стал тебя из-под гусениц вытаскивать - и зацепило, язви в карету! И ведь, елы, сзади били! Не иначе - свои... Лунин вспомнил лицо Китайца, толчок в спину, но смолчал. Говорить об этом не хотелось. - У тебя бинт есть? - поинтересовался он, вспомнив, что обязан заботиться о личном составе. - Да откуда, елы? - пожал плечами дхар. - Я ведь не аптека! Ниче, отдышусь - и двинем. - Кровь... - начал было Николай, но Фрол перебил его: - Не пропаду. На мне, елы, заживет, как на собаке. Уже почти перестало. Келюс решил не спорить и вновь огляделся по сторонам. Метрах в десяти возле самой стены несколько человек возились вокруг кого-то неподвижного. По тому, как они суетились, Лунин понял: помощь уже опоздала. Он кашлянул, пробуя голос, и крикнул: - Эй, сюда! Здесь раненый! Скорее! От группы отделился офицер в маскхалате. Увидев Фрола, он растерянно произнес "ага" и достал из кармана индивидуальный пакет. - Не надо, - буркнул дхар, вставая. - Носилки ищи, командир, - парень башкой ударился. Я сам доберусь. Николай попытался было возразить, но волна боли вновь захлестнула его - пришлось закусить губу, чтоб удержать крик. Офицер исчез, но через минуту вернулся вместе с несколькими добровольцами в штатском. Откуда-то появились носилки, и, пока Келюса укладывали на них, боль озверела, начав пульсировать так, что глаза застлала желтая пелена. Лунин услыхал, как Фрол отказывается ложиться на носилки, уверяя, что дойдет сам. Затем Николая подняли и понесли в противоположную от места боя сторону мимо неподвижно лежавшего у стены человека. Келюс скосил глаза и увидел парня в синей куртке. Несмотря на залитое кровью лицо, Лунин сразу узнал его. Похоже, эта ночь оказалась несчастливой для всех, кто охранял странную дверь на восьмом этаже Белого Дома. Окончательно Николай пришел в себя в каком-то коридоре. |
