|
Есть за что — бывший мастер спорта по «рукопашке», две ходки в зону, мокрушник. Теперь законопослушный гражданин — помощник депутата Госдумы Шагаева. Все правильно, сынка героя обороны Белого дома. — Ступин сразу отреагировал на вопросительный полковничий взгляд и снял видеоплейер с режима стоп-кадpa. — А вот, пожалуйста, и сам депутат собственной персоной. — Он указал на представительного россиянина в кашемировом пальто, и Хрусталев закашлялся: — А какого хрена нужно депутату парковать машину рядом с наркокурьерской? — Скорее не ему, а его помощнику. — Ступин наполнил рюмки и, лихо хватанув, пальцами зацепил капусту. — Известно, муж в доме голова. — Чего? — Полковнику водка попала не в то горло, и, хлопнув начальство по спине, майор свою мысль закончил: — Семьей они живут — депутат с помощником, сексуальная ориентация у них такая. Ребята к ним в машину радиозакладку всобачили, так такого наслушались — любовь у них до гроба. С ревностью и скандалами. А живут в самом деле вместе — в депутатской двухкомнатной на Гражданке. Полковник задумался и до конца просмотра молчал, а когда сработала перемотка, разлил остатки «Посольской» по рюмкам. — Ты, Николай, вот что, оставь-ка кассету мне до утра, хочу еще разок посмотреть кое-чего. А завтра сделаешь с нее копию, продублируешь также записи всех телефонных разговоров, — в общем, все, что есть, и вечером мне принесешь. Понял? Ну, давай на посошок! Майор был дядька понятливый, выпил, хватанул капустки и, попрощавшись, пошел выгуливать Бакса. Полковник провожать его не стал, а, выловив из рассола огурец, вернулся к видеоплейеру. «Это надо же так в дерьмо, вляпаться — по самые уши». Не чувствуя вкуса, он принялся жевать корнишон и запустил кино по-новой. Меньше всего на свете ему хотелось перед пенсией обличать депутата Госдумы, баллотирующегося на второй срок Да к тому же имеющего такого папу. «Господи, а ведь живут где-то люди спокойно, кроликов, едрена мать, разводят! А вообще-то эту депутатскую сволочь все равно придавить надо. Педераст поганый, не иначе как в родителя пошел, генерала ебаного, мать его за ногу! А Ступин молодец, орел, и насрать ему на звания и лампасы, мать их ети. А, вот она, родимая». Хрусталев врубил стоп-кадр и пристально вгляделся в экран: где раньше он видел эту «девятку»? «Так, а вот еще. — Он отмотал ленту назад и включил покадровое воспроизведение. — Да похоже, лоханулись ступинские молодцы, не заметили, что, помимо них, еще кто-то наркокурьера выпасает, — мастерски, надо сказать. Где же все-таки я видел эту „девятку“ раньше?» Странно устроен человек — запоминает любую информацию мгновенно и навсегда, только не может вовремя вытащить ее из подсознания, так она, бывает, и остается невостребованной. Ну-ка, ну-ка, вот этот спойлер и полоска вдоль кузова, откуда они знакомы ему? Похолодев от внезапной догадки, Хрусталев принялся мотать ленту вперед, отыскал более-менее крупный ракурс и нажал стопкадр. Номер «Самары» был в принципе различим, не читалась только третья цифра — то ли ноль, то ли шестерка? Чувствуя себя на пороге разгадки, Евгений Александрович поспешил в прихожую к телефону. — Это полковник Хрусталев, — он вспомнил, что за стеной спит внук, и несколько понизил голос, — дайте дорогу на ЦАБ. — Здравия желаю, товарищ полковник. — Дежурный по управлению встрепенулся и секунду спустя доложил: — Армавир. — Спасибо. — Хрусталев отключился и снова пробежался пальцами по телефонным кнопкам. — Добрый вечер, барышня. Едем в Армавир, беспокоят из Центрального. Помогите машинку установить, голубая «девятка» с таким-то номером, только третья цифра вместо шестерки может быть нулем. |
