— А ты, видать, уже и губы раскатал на «дело»-то? — язвительно проговорил Стас, который у монтировщиков был кем-то вроде командира.

— А чего? Если она сама лезет, что я отказываться, что ли, буду?

— Ну и как — понравилось? — все с тем же сарказмом спросил Стас.

— Да чего — понравилось, — с досадой ответил парень. — Голову только зря морочила.

— Конечно, сдался ты ей. Она почище себе присматривала. Игорька вон, например.

Стас заиграл глазами, умудрившись почти одновременно лукаво взглянуть на Игоря, презрительно — на неудачливого монтировщика и безучастно — в угол. Ему ситуация, похоже, казалась очень забавной, но Азатов сразу перестал улыбаться.

— Кого она там присматривала, это тебе, Стас, конечно, виднее, — угрожающе начал он.

— Мальчики, мальчики, брэк, — решила я вступить в разговор, грозивший нешуточным обострением. — Расскажите мне лучше, как она умудрилась на сцену упасть, эта ваша Оксана.

— Да ей и умудряться не надо было, — сказал другой монтировщик, Женя. — Она все время куда-нибудь падала.

— Как это? — Удивление мое было совершенно искренним.

— А вот так. Даже на этой лестнице сколько раз наворачивалась. Идет, идет, вроде нормально, вдруг ни с того ни с сего, раз — и полетела. И не пьяная вроде.

В компании послышался легкий смешок, переходящий от одного к другому, и вместе с ним эстафетой начали передаваться рассказы о том, как еще и при каких обстоятельствах довелось навернуться Оксане.

— …На премьере, помнишь, там на кулисе что-то подправить нужно было, ветка, что ли, какая-то слишком сильно вылезала. Так она вместе с краской с этого стула ка-а-ак…

— …А в тот раз, помнишь, когда она на сцену выпала из декораторского? Повезло дуре в тот раз — в кулисах запуталась. Без членовредительства обошлось. Так она и тут свое взяла. Только из кулис выбралась, со сцены стала спускаться — раз, и с лесенки этой еще навернулась.

Эта веселая история вызвала уже настоящий хохот, окончательно восстановивший мир и взаимопонимание среди присутствующих.

Но лично меня все эти рассказы и сами по себе не очень веселили, а с учетом заказанного мне расследования вообще наводили на весьма и весьма печальные размышления.

Ведь дело шло к тому, что эта самая Оксана, учитывая ее необыкновенные способности к паданию, преспокойно могла сама, без всякой посторонней помощи вывалиться из этого злосчастного люка. А если так, то никакого преступления не было, и уважаемый Владимир Семенович должен будет удовольствоваться версией о несчастном случае. А это, насколько я успела понять, вовсе не входило в его планы.

— А почему она вообще отовсюду падала? — вклинилась я в маленькую паузу между смехом и рассказами об Оксане. — Как-то все это странно.

— Да ничего странного. Она вообще дерганая была, кидалась в разные стороны, как судорожная. Позовешь ее, нормально, спокой