|
Это, однако, было уже мужеством отчаяния: в Бостоне вербовали все новых и новых «волонтеров», постепенно отводя ненадежную милицию, и шансов у бунтовщиков не было никаких. После объявления властями о начале суда над «чертовой дюжиной негодяев» – командиров армии Шейса, плененных в стычках, в Спрингфилд, к изумлению очень многих, приехал из Вермонта сам Капитан, потребовав судить его вместе с подчиненными. В просьбе не отказали: вожаков, включая Шейса, приговорили к смертной казни через повешение, около двух сотен активистов «предательского мятежа» получили более мягкие меры наказания. Правда, рядовых повстанцев, присягнувших, что впредь бунтовать не станут, в соответствии с гарантиями Линкольна, распустили, не наказывая.
Казнить нельзя помиловать Далее началась политика. «Владельцы независимости» были напуганы не на шутку, по свидетельству месье Оттона, французского поверенного, они даже не скрывали «крайней озабоченности», и почти все, в том числе и самые-самые демократы, – кроме Томаса Джефферсона, считавшегося, да и бывшего, крайним радикалом, – настаивали на «самых жестких мерах». Лучше всех выразил общие настроения элиты США всеобщий кумир Вашингтон. «Если не хватает силы, чтобы справиться с ними, и воли, чтобы их примерно наказать, – писал он Мэдисону, – какая гарантия, что достойному человеку вообще обеспечены жизнь, свобода и собственность?» Вместе с тем далеко не глупцы, «достойные люди» сознавали и необходимость умеренности. В связи с чем, усмирив первые порывы, от кнута отказались, с позиции силы пойдя на уступки. На федеральном уровне, – под сильным давлением южных джентльменов – было принято решение созвать специальный конвент для принятия новой конституции, против чего ранее многие «владельцы независимости», и без того довольные положением дел, протестовали, а также усилить вытеснение индейцев, чтобы самым буйным искателям справедливости было где искать землю, и так далее. Не без сопротивления, но все-таки сделала полшага назад и элита Массачусетса. Вместо в доску своего Боудена, одно имя которого бесило простонародье, губернатором стал Джон Хэнкок, тоже свой в доску, но считавшийся справедливым. Затем провели внеочередные выборы в законодательную ассамблею, состав которой расширился за счет депутатов от западных графств, ранее не имевших права голоса. Что позволило провести важные поправки к законодательству – слегка снизить налоги, отсрочить выплаты процентов по долгам, сократить полномочия губернатора, – то есть, в общем, показать, что многое из того, ради чего, собственно, и бунтовали «регуляторы», сделано. В рамках «нового курса» объявили и амнистию участникам, выпустив из тюрем активистов, в том числе и помилованных руководителей восстания. Включая, разумеется, Шейса, против которого, – при том, что повесить его требовали многие, – лично никто ничего не имел… Глава 4. Самогонщики Итак, после Войны за независимость США между «владельцами независимости», состригшими все купоны, и биомассой, вытащившей эту независимость на своем горбу, возникло, мягко говоря, недопонимание. Первые были довольны решительно всем, вторые – о, глупцы! – полагали, что уж теперь-то, когда проклятые англичане не действуют на нервы и не лезут в кошелек, а Шейс показал, что с народом шутки плохи, жизнь должна стать, если и не лучше, то, по крайней мере, не хуже. Как минимум, в смысле налогов и поборов, с неприятия которых, собственно, тяга к независимости и возникла. Поначалу, в общем, так считала и власть, тоже учитывая опыт ситуации с Шейсом, и несколько лет подряд сохранявшая все льготы и привилегии, доставшиеся в наследство от Британии. А затем жизнь взяла свое. Во всем виноват Рыжий В 1789-м, после ратификации Конституции США, выяснилось, что новое государство по уши в долгах, и деньги непонятно откуда брать. |
