16
Приресторанный бар казался сумрачной расщелиной: узкий, светильники притушены, темное дерево стен выглядит иконным, табачный дым синит остатки света… Только за стойкой белела яркая полоса, в которой барменша творила свои коктейли и чашечки кофе.
Леденцов разглядел: муж потерпевшей Анны Васильевны Смагиной сидел в самом конце стойки, в конце бара, как в серой норе. Но свободных мест рядом с ним не было.
Вчера капитан Петельников, когда они встретились накоротке, рассеянно спросил, что, интересно, поделывает вечерами муж Смагиной. Леденцов знал приказную силу этих рассеянных вопросов. И сегодня он уже смог бы ответить, что вечерами муж Смагиной сидит в серой мгле приресторанного бара и пересчитывает годовые древесные кольца на полированной стойке. Оставалось лишь подсесть. Сдерживало опасение, что Смагин его узнает: мог запомнить с посещения их квартиры.
Леденцов прошел в ресторанный вестибюль, в тихий уголок. Для таких моментов был припасен тонкоматерчатый берет, который натягивался на голову, как чехол, и закрывал опознавательную шевелюру до единой волосинки. И темные очки, и сумка через плечо. Полумрак в баре завершит маскировку. Он глянул в зеркало: там переминался студент, забежавший выпить фруктовый коктейль. Но всегда удивляло одно: стоило надеть этот безразмерный берет, как нос заметно удлинялся, будто подрастал.
Леденцов вернулся в бар и сразу увидел, что рядом со Смагиным освободились два места. Он сел на круглое высокое сиденье, похожее на высоконогую кнопку.
— Шоколадный коктейль и кофе, пожалуйста.
Появление нового соседа Смагина не привлекло. Он хмуро, но с прочувственным вниманием следил за своей пустой рюмкой, будто видел в ней то, что другим было не разглядеть. Его худое лицо откровенно краснело и вроде бы задубилось горячим и дымным воздухом бара.
Леденцов отпил коктейль. Разбуженный этим действием соседа, Смагин повернул голову и сказал негромко, но со значением:
— У киоска «Соки — воды» стоят хмурые народы.
— Выпить не на что? — обрадовался Леденцов поводу.
— Не проблема.
— А в чем проблема?
— Выпьешь со мной?
— Можно, — согласился Леденцов, у которого от одного запаха алкоголя начинало щемить в желудке.
Смагин уставился на барменшу — та дрессированно оставила кофейные чашки:
— Слушаю, Анатолий Семенович…
— Веруша, еще две рюмки.
Вот как: Анатолий Семенович, Веруша… Свой человек. Значит пасется тут давненько.
Смагин пил только коньяк. И когда он запрокинул рюмку для единого глотка, Леденцов скоренько выплеснул свою в коктейль, чмокнул, якобы для удовольствия, и отхлебнул кофе.
— Тайна во мне сидит роковая, — признался Анатолий Семенович, приглаживая жидкие волосы.
Леденцов равнодушно отпил кофе, но внутри все натянулось от зажатой радости. В конце концов, кто такой оперуполномоченный уголовного розыска, как не охотник за тайнами?
— Ты меня не заложишь? — вдруг спросил Анатолий Семенович.
— Ну, если вы человека убили…
— Не пыли! Моя фамилия — Смагин. Но я не Смагин.
— А кто же вы?
— По паспорту — Смагин. А по существу совсем другой. Вот где зарыта моя тайна…
— Кто же вы? — прямовато переспросил Леденцов.
— Моя настоящая фамилия гнусная.
— Вообще-то, не в фамилии дело…
— А вернее, звериная.
— Полно звериных фамилий: Зайцевы, Волковы, Львовы…
— У меня шакалья.
— Шакалов, что ли?
— Если бы Шакалов, а то ведь Шакало. |