— Дорогая!

— Чего тебе? — раздраженно ответила Шехназ. Она сидела в своей комнате, наблюдая за игравшей у «Перили Конака» детворой.

Ихсан-эфенди тихонько толкнул дверь и остановился на пороге.

— Посмотри, что я тебе принес!

Шехназ нехотя повернулась.

— Ну что там?

Он протянул пакет.

— Посмотри!

Она резко встала, подошла к нему.

Он протянул пакет:

— Черешня и персики!

Шехназ поморщилась.

— Вот невидаль! А я-то думала — алмазное кольцо или бриллиантовые серьги!.. А об обеде ты подумал?

Ихсан-эфенди глотнул слюну. Он с утра ничего не ел.

— Ты ничего не приготовила?..

— Вот здорово! А из чего?

— Помидоры есть, фасоль…

— А мясо?

— Мясник отпустит.

Она выскочила из комнаты, оттолкнув все еще стоявшего у порога Ихсана-эфенди.

— Мясник, мясник! Не болтай глупостей! А кого я пошлю?

— Джевдета.

— Сказала бы я тебе… — Шехназ схватила пакет. — Как будто ты его не знаешь! Упрямый, грубый! Попросишь что-нибудь сделать, даже не отвечает. Только косится. С утра ушел, и до сих пор нет. Вот что, или ты им займешься, или…

«Ой, только бы не ушла!» — с тревогой подумал Ихсан-эфенди.

Шехназ спустилась вниз, положила фрукты на тарелку и стала мыть их под краном. Ихсан-эфенди снял пиджак, засучил рукава рубашки и подошел к ней.

— Дай, родная, я помогу.

Она оттолкнула его локтем.

— Не подлизывайся, пожалуйста. Раньше надо было помогать. Лучше скажи, что мы есть будем?

Он отошел, заложил руки за спину.

— А ты чего хочешь?

— Откуда я знаю!

— Может быть, купить фарш? Сделать яичницу?

— Нет, он в конце концов выведет меня из терпения!

— Ну, почему ты сердишься, мое золотко? Что я сделал?

Он взял сумку и, расстроенный, вышел на улицу. Купил у мясника фарш, у зеленщика — помидоры, у бакалейщика — лук и яйца. Вернувшись домой, разжег примус, поджарил фарш и начал резать лук и помидоры. Пусть жена бранится, пусть говорит что хочет, лишь бы она была ему верна.

А Шехназ лежала в своей комнате и думала о шофере Адеме.

Мать Адема ей нравится, но какой она будет свекровью? Наверное, как и все матери, станет ревновать сына. Конечно! Но матери такого мужа можно многое простить. Даже если придется уступать… Да и проживет старуха, наверно, недолго. Ей уже за шестьдесят. Худа — кожа да кости… А как она встретила ее сегодня! Еще никогда так не встречала! «Вай-вай-вай!.. Что за шик, что за красота, сама молодость!.. Вот счастливый, должно быть, муж…» Будь он проклят, этот муж! Разве такой муж ей нужен?

Она вспомнила слова матери Адема: «Почему тебе не покапризничать, проказница. Ты достойна мужа и получше… Настоящего бея! Старик на тебя молиться должен день и ночь, аллаха благодарить да нищих одаривать!»

Шехназ встала с постели. «Не хочу, никого не хочу! Мне нужен только твой сын. Адем, понимаешь?»

Старуха будто была в комнате: «Мой сын, говоришь? А есть у тебя деньги на машину?»

Сколько все-таки стоит автомобиль?

С улицы доносились голоса детворы.

Правда, сколько стоит машина? Две, три тысячи? Может быть, пять или десять? Адем согласен даже на старую. Во всяком случае, нужно несколько тысяч. А если продать кольца, серьги, браслеты? Хватит этого или нет?

Она подошла к зеркалу. В ушах все еще звучали слова старухи: «Вай-вай-вай!.