Шехназ взяла гребешок, стала расчесывать свои густые золотистые волосы.

Сколько стоит автомобиль? Наверное, дешевле — тысяч шесть-семь. Самое лучшее спросить у матери Адема. Как-нибудь заглянуть к ним и спросить. Но она может обо всем догадаться.

Гребешок заходил у нее в руке быстрее.

А если и догадается, что тут плохого? Ведь старуха хочет, чтобы у сына было свое такси. Пусть передаст, пусть он узнает!.. Сегодня Адем посмотрел на нее и улыбнулся! Может быть, мать уже что-нибудь сказала ему?

Шехназ вспомнила их последний разговор. «Моему сыну нужна невеста с деньгами… Как еще приобрести машину?..» Она ответила: «Такому красавцу не только деньги, душу можно отдать…» А вдруг Адем и правда знает? Похоже, что так. Теперь понятно, почему он улыбался! Ну, конечно, мать ему передала этот разговор!

Шехназ положила гребень, забрала волосы назад и перетянула их тонкой красной ленточкой, потом напудрилась, накрасила губы, подвела глаза. У нее было такое ощущение, будто она опаздывает на свидание.

«Старуха, наверное, так и сказала сыну: „Не только деньги, душу готова отдать такому красавцу, как ты“. Ах, как хорошо! Значит, Адем знает, что приглянулся мне. Интересно, что он ответил? А вдруг сказал: „Такую я и без денег в жены возьму“. Очень может быть. Мне двадцать лет, а ему тридцать. Он только на десять лет старше меня. И я ему подхожу, и он мне…»

Шехназ открыла шкаф, протянула руку к новому голубому платью, но передумала. Шелковое слишком нарядно! Пока ведь они только соседи. Лучше всего надеть розовое ситцевое платьице в цветочках.

Она быстро оделась. Подскочила к зеркалу. Красивая, стройная, в платье с пышной юбкой и белым воротничком… Что скажет мать Адема? Ах, если бы ей понравиться!

Еще раз осмотрев себя в зеркало, она вышла из дому.

Мать Адема — когда-то высокая красивая женщина, а теперь худая сгорбленная старуха с маленькими хитрыми глазками — не удивилась наряду соседки. Она давно уже догадывалась о намерениях Шехназ и, конечно, передала сыну ее слова: «Говорит, такому, как ты, и душу отдать можно…» Адем тогда весело подмигнул: «Что же, если так, пускай отдает!»

Старуха встретила Шехназ еще приветливее, чем всегда:

— Вай-вай-вай!.. Что за шик, что за красота, сама молодость! Заходи, заходи, голубка! День ото дня хорошеешь. Вот счастливый, должно быть, муж!

Шехназ обрадовалась. Хвалит мать, значит может понравиться и Адему.

— Ах, тетушка, иногда хочется принарядиться!

— Ну и что ж, наряжайся себе в удовольствие. Почему тебе не покапризничать, проказница? Ты достойна мужа и получше… Настоящего бея! Старик на тебя молиться должен день и ночь, аллаха благодарить да нищих одаривать!

— Почему?

— Как почему? Разве он знает тебе дену? Ведь ты ж бриллиант настоящий!..

— Ах, тетушка, не надо!.. Не трогайте мою рану.

Старуха села рядом, положила руку на плечо Шехназ.

— Рана… Что с тобой, голубка? В твои-то годы?

У Шехназ навернулись на глаза слезы.

— Моя молодость, красота — кому все это нужно?

— Муж у тебя старый, верно, но разве он слепец? Неужели же он ничего не видит?

— Понимай как знаешь.

— Вай-вай-вай!..

— Он ради меня умереть готов, любое мое желание исполняет, а только к чему это? Лучше бы бил меня, да был молодой.