Но уж кого, а меня это точно не волновало. Я не собиралась, даже в мыслях не было спускать деньги на подобные глупости!

Правда, ровно до того момента, как увидела его.

Такого не могло случиться. Просто не могло и всё тут! Поэтому, когда я различила в лице одного из заключённых знакомые черты, едва удержалась на ногах и мгновенно пришла к выводу — глючит!

Но полминуты пристального внимания доказали — нет, не глюк. И едва я это поняла, мир поплыл, а меня с головой накрыло воспоминание…

Перелёт с Новой Земли на Тирс-74. Небольшой пассажирский транспортник с эмблемой частного университета искусств. Один боевой крейсер сопровождения — так, на всякий случай, потому что этот сектор галактики совершенно безопасен. И… нападение сеорцев.

Как они прошли? Как смогли подбить оснащённый по последнему слову техники боевой крейсер, я так и не узнала — нам не сказали. Зато всё остальное видела собственными глазами, к сожалению.

Сеорцы пристыковались к нашему транспортнику, вскрыли шлюз и вошли. Тридцать юных девчонок из состоятельных семей и пятеро преподавателей оказались в заложниках у этих отвратительных ящеров.

Но это было везение. Действительно везение! Ведь нам, в отличие от команды, сохранили жизнь! И, несмотря на коллективную истерику, которая вспыхнула в первые минуты после захвата, не избили.

Три гиперпрыжка и два дня плена стали для нас тем, что в древней мифологии называется адом. Ситуация усугублялась тем, что никто из пленников не верил, что получив выкуп, сеорцы отпустят. Там, на Новой Земле, в обещания ящеров тоже не верили. Именно поэтому разрешили обнаружившему нас кораблю туронцев провести штурм.

Я плохо разбираюсь в знаках воинского отличия, но точно знаю — той операцией руководил сержант. Почему не офицер? Понятия не имею! Но сержант провёл захват блестяще! Не потеряв ни одного заложника или бойца.

И он же вытаскивал меня из‑под туши убитого сеорца — я сидела очень неудачно, и когда штурмовой отряд ворвался в помещение, где нас держали, и принялся расстреливать тюремщиков, один из них свалился прямо на меня.

Именно этот момент — покрытое бурой чешуёй тело, которое падает, погребая под собой — был главным элементом кошмаров, которые мучали меня два года. Именно он заставлял просыпаться по ночам! И хотя в конце сна меня неизменно спасал высокий широкоплечий, неотличимо похожий на человека туронец, я всё равно пугалась до крика.

Теперь этот туронец стоял на помосте, в силовой ограждающей капсуле. Его тёмные волосы неприлично отрасли и напоминали паклю, на заросшей щеке виднелась ссадина, а на правом боку красовался огромный, уже желтеющий синяк.

Чёрные, отдалённо похожие на армейские штаны плотно обтягивали бёдра. А шею сжимало титановое кольцо широкого ошейника.

Туронец явно был измождён, но держался с невероятным достоинством. Убрать силовое поле и ошейник, и никогда не догадаешься, что перед тобой раб. А ещё, несмотря на все тяготы, он был по — прежнему хорош: обнаженный рельефный торс, перевитые мышцами и венами руки, благородное лицо с широким подбородком…

Эта истинно мужская красота заворожила не только меня. Девчонки тоже смотрели широко распахнутыми глазами, а Бини даже сглотнула. Чуть позже, уже ступив на борт лайнера, я мысленно благодарила подруг за такую реакцию — именно она не позволила девчонкам заметить, что со мной что‑то не так.

Она же лишила девочек возможности сдержать мой стремительный рывок к лестнице, ведущей на подиум. Возглас Лалы настиг уже в тот момент, когда я стояла в полушаге от заключённого.

— Мэрилин! — взвизгнула подруга.