— Только не бросай меня в терновый куст, — промелькнула в голове отдающая каким-то ехидством мысль родом из детства, пока мои ребра собственной тяжестью ломали ажурную костяную заплатку, путающуюся соединить разрыв в плоти чудовища. А потом все вокруг затопила волна магии. Холодной, жгучей и в то же время какой-то гнилой и мерзкой, будто склизкая плесень, выросшая на куче отходов вдали от света солнца. Меня обожгло, ошпарило и наполнило ну совершенно неуместной в данной ситуации эйфорией свидетельствующей о насыщении ауры большим количеством энергии. Вдобавок стошнило съеденными еще в ресторане дарами моря. К агонии, идущей изнутри тела, добавилась боль, что возникла едва ли не в каждом квадратном сантиметре кожи. Хорошо хоть зажмуриться вовремя успел…Но, тем не менее, испытываемый дискомфорт без сомнения свидетельствовал — я остался жив. И даже плевок монстра смог собою заблокировать. Ну, по большей части.

— Ааа! — Когда я пришел в себя достаточно, чтобы воспринимать окружающую действительность, то Роздис оказался сильно занят. Он кричал и горел. Видимо часть выдоха слепленной из множества трупов змеи все-таки прошли мимо импровизированной затычки и ударили прямо в косматого командира наемников, не успевшего после своего маневра выйти из зоны поражения. Вцепившееся в его гриву колдовское пламя стремительно распространялось все стороны, перекидываясь на плоть и одежду. Попытки сбить огонь при помощи рук успеха не давали, а у меня помочь ему, поглотив явно присутствующую в огне магию, банально не имелось возможности. Во-первых, аура и так едва ли не трещала от количества наполняющей её энергии, а во-вторых, подвижность в данный момент оказалась сильно ограничена. Стремительно смыкающаяся плоть чудовища успела в нескольких местах зафиксировать руки и ноги, практически врастив в себя новый и пока еще живой компонент.

— Ох, это будет больно, — простонал я, выпуская всем телом переполняющую его энергию, благо та, в общем-то, и сама стремилась вырваться наружу. Однако все равно от боли буквально потемнело в глазах, и направлять весь этот поток вглубь твари, к той самой точке в центре её туловища, куда стягивались ручейки колдовского огня, пришлось больше по памяти, чем помогая себе глазами. Благо змея после второго выдоха весьма заметно притормозила темпы своей регенерации, да и в ближний бой с остатками отряда лезть не пыталась. Пусть она была крута как вареные яйца молодого дракона, готового на все лишь бы пофорсить перед самочками, но видимо подобные фокусы даже такому монстру давались совсем не просто.

Очень хотелось все бросить и просто немного перевести дух, но следующая атака монстра почти наверняка оказалась бы для меня последней и неважно, мотнет ли он своей башкой, давя вросшее в него человеческое тело как попавший под ботинок свежий персик или произведет еще одну магическую атаку, порвав ауру горе-чародея в клочья словно полноценный половник никотиновой эссенции, закаченный в бедного-несчастного хомячка, попавшего в руки каким-то садистам-естествоиспытателям. И пусть колдовал я на чистом упрямстве и почти теряя сознание от адского перенапряжения, но, тем не менее, некоторый контроль над выпущенным волшебством все же имелся. Покорная мне магия пропитывала сросшиеся воедино мертвые тела, позволяя ощутить и их, и пропитывающую деформированные трупы странную и неестественную силу, бегущую по проросшим сквозь мумифицированное мясо каналам-костям. Сердцем же монстра являлось нечто большое и сложное, покрытое какими-то узорами, пульсирующее энергией и злобой, словно обнаженный мозг…Во всяком случае, именно такие ассоциации подкинуло подсознание, по большей части и управляющее процессом сотворения чар. Попытка обволочь его своим волшебством и разворотить при помощи энергетического осушения к чертям собачьим, чуть не закончилась для меня обмороком, обязанным плавно перейти в небытие или как минимум новую реинкарнацию.