— Что это здесь?

Изабел перебралась через упавший сук и, остановившись рядом со мной, взглянула на островок отважных маленьких цветов.

— А, это! В старые добрые времена, еще до того, как мы купили этот дом, у бывших хозяев была проложена дорога к озеру и разбито что-то вроде садика. Там, ближе к воде, есть еще скамейки и статуя.

— Пойдем посмотрим? — попросила я, зачарованная идеей заброшенного потаенного мирка в лесной чаще.

— Да мы уже пришли. Вон скамейка.

Изабел сделала несколько шагов по направлению к озеру и пнула носком сапога бетонную скамью. Она вся поросла зеленым мхом, в котором там и сям виднелись пятна оранжевого лишайника, так что, если бы не Изабел, я бы ее и не заметила. Однако как только мне указали, куда смотреть, я без труда различила очертания сиденья, а чуть подальше и второе, и небольшую статую женщины; она стояла, вскинув руки ко рту, как будто в изумлении, и смотрела в сторону озера. Вокруг подножия статуи и ножек скамей тоже пробивались упругие зеленые ростки, а посреди островка снега чуть поодаль я заметила еще несколько крокусов. Изабел разворошила ногой палую листву.

— Вот еще, посмотри сюда. Там внизу камень. Наверное, тут было что-то вроде патио. Я в прошлом году обнаружила.

По ее примеру я принялась разгребать листву и, разумеется, тоже наткнулась на камень. Наша цель была немедленно забыта, и я начала расчищать покрытый влажной грязью пятачок от листьев.

— Изабел, это не простой камень. Взгляни. Это… это… — Я запнулась, не найдя подходящего обозначения для прихотливого узора из булыжников.

— Мозаика, — подсказала Изабел, разглядывая замысловатые завитки под ногами.

Я присела на корточки и прутиком соскребла с нескольких камней налипшую грязь. В большинстве своем это были обычные булыжники, но среди них попадались осколки искристо-голубых и красных изразцов. Я расчистила еще кусочек мозаики, и моим глазам открылся узорчатый орнамент с архаичного вида улыбающимся солнцем посередине. Этот сияющий лик, скрытый под грязной прелой листвой, вызвал у меня странное чувство.

— Сэму бы понравилось, — сказала я.

— Где он, кстати? — поинтересовалась Изабел.

— Прочесывает лес за домом Бека. Зря он не пошел с нами.

Я так и видела, как нависшие брови Сэма взлетают вверх при виде мозаики и статуи. Сэм жил такими вещами.

Однако мое внимание привлек какой-то предмет под скамьей, и я вернулась к реальности. Это оказалась тонкая, серовато-белая… кость. Я протянула руку и подняла ее; на ней виднелись отметины зубов. И тут мне бросились в глаза другие такие же кости, разбросанные повсюду вокруг и полускрытые в палой листве. Из-под скамьи выглядывала стеклянная миска, щербатая и в пятнах, однако определенно не имевшая никакого отношения к старине. Мне понадобилось всего полсекунды, чтобы сложить два и два.

Я поднялась и очутилась лицом к лицу с Изабел.

— Ты их подкармливала?

Изабел метнула на меня испепеляющий взгляд и ничего не ответила.

Я извлекла миску из-под скамьи и вытряхнула со дна два скукоженных листка.

— И чем же ты их кормила?

— Христианскими младенцами, — огрызнулась Изабел.

Я покосилась на нее.

— Да мясом, мясом. Я же не идиотка. Да и то когда было по-настоящему холодно. И вообще, все равно все сжирали глупые еноты.

Она произнесла это с вызовом, почти гневно. Я уже совсем было собралась подколоть ее по поводу так неожиданно обнаружившегося у нее доброго сердца, но услышала в ее голосе звенящие нотки и передумала.

— Или хищные олени, — пошутила я вместо этого. — В стремлении увеличить количество белка в рационе.

Губы Изабел дрогнули в легкой улыбке, как обычно больше походившей на ухмылку.