— Вздор, — отозвалась Софья. — Мне не нужно было так долго находиться в этом месте. Я поддалась ненужному любопытству и была справедливо наказана.

— Позвольте мне проводить вас. Где вы остановились? С кем вы путешествуете?

— Я путешествую с подругой, графиней ди Тьеполо.

— Ах, графиней! — И Александр рассмеялся.

— Вы смеетесь? — изумилась Соня. — Но что смешного?..

— Ах, простите, — перебил он. — Дело в том… Я понял свою ошибку! Я искал одного… графа-итальянца и его русскую спутницу. А мне указали на вашу подругу графиню-итальянку… И на вас… Но почему вы путешествуете вместе? Вы в родстве?

— Нет. Я компаньонка графини ди Тьеполо.

— Компаньонка? — Он удивленно посмотрел на девушку.

Это показалось Тургеневу довольно странным. Софья Николаевна вовсе не производила впечатления компаньонки или вообще служащей. Это была истинная барышня из хорошего дома с достатком, воспитанная в лучших традициях, светская особа, которая жила по собственной воле, не подчиняясь чужому приказу, как сразу подумалось ему. И вдруг — компаньонка!

Он предложил девушке руку и повел ее к экипажу, который ожидал его неподалеку. Софья, все еще чувствовавшая себя неловко, позволила отвезти себя домой и почти ни слова не молвила по дороге. Тургенев, впрочем, не особенно и расспрашивал. Однако, когда они подъехали к гостинице, в которой остановились Фабиана и Софья, им навстречу вышла графиня. Увидев бледную и слабую свою компаньонку, она необычайно разволновалась и тут же принялась обо всем расспрашивать князя. Но при публике вести разговор было неудобно, поэтому Тургенев был приглашен Фабианой в комнаты, которые занимали путешественницы, и допрошен с пристрастием.

После того, как Фабиана выяснила все, что интересовало ее о происшествии с Софьей и высказала все, что думает по поводу ее безумной прогулки, она предложила Александру чаю и начала расспрашивать о его собственном путешествии и о причинах, побудивших его отправиться в путь.

Фабиана рассказала о том, что они с Софьей путешествуют ради удовольствия и смены обстановки. Что намереваются днями отправиться в Неаполь, а затем в Рим. Тургенев, в свою очередь, поведал, что путешествует вынужденно. Между прочим сообщил, что женат и супруга его тоже теперь в Италии.

— Собственно, — прищурившись, объявила Фабиана, — вы едете за нею, как я поняла вас?

— Да. Боюсь, что жена моя поступила на редкость неразумно, отправившись одна в путешествие.

Александр, конечно же, умолчал о любовных приключениях своей жены. Упоминать об этом было бы неуместно.

— Да, женщины порою так беспомощны! — воскликнула графиня.

Александр усмехнулся:

— Но далеко не все. За вас бы я так не опасался… Вы кажетесь вполне разумной.

— Браво! Вы польстили мне, как никто другой! — засмеялась Фабиана.

Софья не сказала почти ни слова во время этого разговора, кроме нескольких ничего не значащих замечаний и междометий.

— Сдается мне, жена от него сбежала. А он теперь хочет ее вернуть. Вот так, — сказала Фабиана, когда Тургенев ушел.

— Ты находишь? — с деланным равнодушием переспросила Софья.

Ей, конечно, все это было интересно. Но открыто интересоваться чужими семейными и сердечными делами было бы нехорошо.

— Впрочем, он мил и добропорядочен. Я бы сказала, что это именно тот человек, который может составить достойную компанию. Ты слышала, что он собирается в Неаполь, как и мы? Если бы мы могли проделать этот путь вместе, то это было бы неплохо.