— Я завтра думаю ехать в деревню, а ты живи тут хозяином, дружище! Я бы и сам рад остаться, но вор-управляющий совсем от рук отбился. Ты же знаешь, как матушка моя всегда рассуждала: воруй, но знай меру. А когда совсем уж без стеснения… Да на что прикажешь нам в Италии проживать?

Александр рассмеялся:

— Верно! Тут нужен глаз да глаз.

— Ну, да ты хозяин справный, как мне известно… Что тебя все-таки привело в Петербург? — Матвей не скрывал своего любопытства.

— Я думаю жениться, — ответил Тургенев.

— Как? Опять? — ужаснулся Бутурлин. — А тебе не страшно?

— Брось! Тут обстоятельства совсем иные… Я влюблен, и влюблен страстно…

— А она, позволь спросить?

— Надеюсь… — ответил Александр. — Для того и приехал, чтоб узнать. И если суждено, если она любит, то… Быть нам вместе, и точка!

— Браво! Какой решительный настрой… Что ж, будь счастлив, коли так, дай Бог тебе удачи.

— Да, без удачи в таком деле мне не обойтись…

— Да что за дом? Ты туда вхож? — спросил Матвей.

— Нет, я их почти не знаю. Загорские, ты слышал о таких?

— Конечно, слышал. Младшая из дочерей замужем за князем Пронским. И старшая — Софья Николаевна — живет при матери. Они балов не устраивают, состояние не то. Нынче, знаю, приглашены к фон Закк. Баронесса едва выздоровела и уже дает праздник. Принимать будет сама, ее супруг и ее племянница, графиня Фабиана ди Тьеполо.

— Так я с ней знаком!

— Тем лучше, — сказал Бутурлин. — Я буду нынче там с визитом и скажу о тебе. Будь уверен, что приглашение тебе пришлют.

Так и случилось. Фабиана с радостью послала с Бутурлиным приглашение для Тургенева. Ей хотелось увидеть своего «итальянского» знакомца, как она сказала тетке.

Едва войдя в залу он увидел ее. Прекрасная, как и всегда, но печальная, она сидела подле какой-то дамы. Должно быть, подле матери. Он бы тут же бросился к ней, но… Необходимо было действовать расчетливо. Тургенев направился к хозяйкам и через минуту уже раскланивался с Фабианой. Та, взяв его под руку, прошла с ним круг или два по залу, расспрашивая о том о сем и радуясь встрече.

— Мы уж думали, что вы пропали навсегда, — заметила наконец Фабиана.

— «Мы»? Вы сказали — «мы»? Смею ли я надеяться, что и Софья Николаевна думала обо мне?

— Боюсь, что да, — ответила графиня.

— Отчего боитесь?

— Но вы же исчезли. И не было и надежды, что вы вернетесь и мы вновь встретимся с вами.

— Разве у вас были какие-то опасения относительно меня и… и Софьи Николаевны? — нерешительно спросил он.

— Да, были, — твердо ответила Фабиана, остановившись и посмотрев прямо ему в глаза. — И теперь, господин Тургенев, я спрашиваю вас: что вы намерены делать? Для чего приехали?

— Намерение у меня одно, сударыня. Я влюблен… И я хочу быть вместе с предметом моей любви. Я приехал объясниться с Софьей Николаевной и просить ее руки. Помогите мне! — Он с мольбой посмотрел на Фабиану.

Та улыбнулась:

— Я рада. И я, конечно, помогу вам. Смотрите, видите ее?

— Да. С кем она?

— Это ее мать, сестра и муж сестры — князь Пронский.

Александр посмотрел и увидел молодого человека со скучающим, но вместе с тем настороженным лицом, не сводившего с Софьи глаз, и надутую его жену, шептавшуюся с матерью.