— Хм, — скептически хмыкнул Хоркис. — Тогда, не проще ли было бы ему избавиться от тебя еще в младенчестве? Иголку в мешке не утаишь, и слухи о тебе, наверняка, уже достигли многих ушей.

— Во-первых, он долго надеялся, что с возрастом мой внешний вид постепенно исправится. Это теперь, когда я уже стала взрослой, ясно, что я останусь такой навсегда. Во-вторых, и возможно в главных, Повелитель знает, что у него никогда не будет других детей. Так что, хоть и уродливая, но я единственная наследница крови Повелителей. Он рассчитывает, что выбрав для меня подходящего, с его точки зрения, мужа, дождаться рождения внуков и им передать власть, на закате своей жизни. Несмотря на мой внешний вид, наверняка найдутся желающие с помощью этого брака оказаться на вершине власти и богатства.

И такое отчаянье я услышал в ее голосе, что невольно пожалел. Действительно, незавидная участь. По себе знаю, как это больно, однажды осознать, что нужен не ты сам, а те возможности, которые с твоей помощью можно приобрести.

Воспользовавшись вынужденной близостью, я попытался внимательно рассмотреть девчонку, но было слишком темно. Понял только, что то, что я принял за непропорционально огромную голову, было копной волос, по всей видимости густых, кудрявых, непокорных, дыбом торчащих во все стороны и, как у всех гномов, не отрастающих слишком длинными. Принюхался. Ее запах приятный — чистоты, свежести и какой-то фруктовой сладости, что странно, какие еще фрукты у гномов?

— Что-то я у тебя рогов не вижу, о которых рассказывают твои сородичи, — иронично заметил я.

— Я и безрогая, мало привлекательна, — грустно ответила она.

— Чем же? — уточнил я, не понимая, что в ней такого ужасного, что скрывает от меня темнота и ее одежда.

— Недоразвитым телом. Я ошибка природы, — в ее тихом голосе послышались слезы.

— Ну, а я вроде ничего такого не заметил. Для гномки хиловата, конечно, но по сравнению с эльфийкой вполне себе упитанная, — неуверенно заметил я.

— Но я-то ведь гномка, и живу среди гномов, — вполне резонно возразила она. — Кушай, не отвлекайся.

После меня, гномка преодолев свой страх перед Хоркисом, повторила с ним ту же процедуру кормления, что и со мной. Орк от бессильной ярости постоянно рычал, пугая ее и заставляя вздрагивать, но она упорно продолжала кормить его с ложки, дрожащей рукой, от чего ложка громко стучала по его клыкам.

Когда оба котелка опустели, гномка засобиралась уходить, предупредив, что теперь придет к нам опять тайком, только завтра. Что Повелитель велел не поить и не кормить нас три дня, для того чтобы мы совсем обессилили. Тогда он и собирается высказать нам свои требования, рассчитывая, что к этому времени мы будем более сговорчивы и согласимся на все его условия.

— Вход в эту пещерку находится в моей комнате, так что, если я вдруг очень срочно понадоблюсь, громко окликните. Я большую часть времени провожу в своей комнате. Только изредка бываю в других помещениях Повелителя, а уж из них, вообще, никогда не выхожу, даже не представляю, что делается там, за стеной.

— Эли, подожди, — остановил я ее. — Если нас собираются держать в таком положении долго, то как нам быть с естественными надобностями?

— Или мы должны плавать в собственном дерьме? — горячо подхватил мою озабоченность Хоркис.

— К сожалению, как считает Повелитель, это еще один дополнительный способ давления на вас, чтобы сделать уступчивее, — дрожащим от стыда, полным сожаления и сочувствия голосом, ответила она.