|
Она остановилась около большой черно-белой березы и прижалась к ней лбом. А потом стала легонько ударять по стволу. Она стала его бить кулаками, потому что береза как стояла тогда, в ту весну, так и сейчас стоит и еще много десятилетий будет стоять, если только ее не срубят. Женя била кулаками бело-черный ствол березы, и все в ней гневалось: отца нет, а теплая, спокойная береза стоит здесь, и ей совсем не больно и не страшно, что он больше н и к о г д а не придет сюда, и не будет рассказывать смешных историй, и не будет поить ее с о к о м, и не будет молча сердиться, и не будет летать в с в о е н е б о для того, чтобы всегда возвращаться на с в о ю з е м л ю.
– Папа, папа, папочка мой, – вдруг прошептала Женя, замерев, – милый мой, родной и любимый папка… Она стала гладить березу и тереться лбом об ее теплую, пахнувшую солнцем кору. В верхушках деревьев шумел ветер. Где-то далеко на севере ворочался гром.
Павел сидел в хвосте самолета рядом с цинковым ящиком, в котором лежало тело Струмилина. Павел сидел сгорбившись, опустив руки между коленями. Из кабины вышел бортрадист и сказал покашляв: – Богачев, Указ Верховного Совета сейчас передали. Тебя наградили орденом Красного Знамени. Самолет стало болтать из-за того, что резко снизились. Бортрадиста качнуло. Он стукнулся головой о косяк, почесал лоб и ушел в кабину готовиться к посадке. Самолет заложил вираж, и в иллюминаторы Павел увидел разноцветные огоньки ночного аэродрома. Он вспомнил, как Струмилин говорил ему: "Я люблю садиться на ночные аэродромы. Это – как в карнавальную ночь". Павел тяжело засопел носом, а потом заплакал. Он плакал, жалобно сморщив лицо, размазывая по щекам слезы и всхлипывая. Потом самолет выровнялся, и в иллюминаторы пришла ночь: веселых разноцветных огоньков аэродрома не было. Летчики повели машину на посадку. И чем ближе к земле был самолет, тем жалобнее плакал Павел, потому что он провожал Струмилина в последний путь и для него последним путем была не земля, а небо, которое он любил так же, как людей, и как травы, и как весну, которая в Арктике хотя и коротка, но поразительна и прекрасна…
Апрель–август 1961 г. Станция "Северный полюс-8" – Москва |
