— Как меня поняли? — спросил Ровнин. — Третий, как поняли?

Грузовик впереди; поймать паузу; бросок влево; вправо; можно увеличить скорость, впереди свободное пространство. Почему не отвечает Семенцов?

— Семнадцатый, я — третий! — наконец отозвался Семенцов. — Понял вас хорошо. Действуйте. Только держите меня в курсе.

Начальник ОУРа колебался — поэтому долго не отвечал. Бежевые «Жигули» впереди; поймать паузу; обгон; снова втиснуться в общий поток. Кажется, Семенцов все понял, больше того, кажется, полковник даже понял, что он преследует их сейчас вне города. Ровнин продолжал обгон, всматриваясь вперед. И вот, только он подумал, что вдруг все напрасно и напрасно он вышел на это шоссе, как увидел мелькнувшее впереди темно-синее пятно. Еще через несколько секунд он понял, что это явно легковая машина. Он прибавил скорость, внимательно следя за тем, как она идет. Идет средне. Теперь уже она всего в ста метрах впереди. Кажется, это «Москвич». Методично приближаясь к идущему теперь совсем близко впереди темно-синему «Москвичу», Ровнин попытался рассмотреть, сколько же людей в машине. Как будто трое. Да, трое. Причем как минимум одна из них женщина. Она сидит рядом с водителем. Очень похоже, что и на заднем сиденье тоже женщина. Ровнин обогнал последнюю машину отделяющую его от темно-синего «Москвича», Газ-24. «Москвич» — вот он, прямо перед ним. Номер не тот, 85–63. Ни четверки, ни единицы, но в принципе номер у них вполне может быть съемным или переворачивающимся.

На обочине стоит мотоцикл ГАИ. В нем два милиционера; остановившись, они наблюдают за машинами. Хороши — никакой реакции на темно-синий «Москвич». Почему? У них нет рации? Или из-за номера?

Мираж. Просто мираж. Если рассудить спокойно, за чем он сейчас гонится? Может быть, ничего похожего, никакой «темно-синей легковушки» вообще и не было. Запросто не было. Ведь вся его погоня основана на показаниях водителя такси. Но водителю такси все это могло просто показаться. Уж насчет номера и говорить не приходится, ошибиться в номере — раз плюнуть. Почему все-таки он пока встретил только один мотоцикл ГАИ? Что, в УВД не сообразили, что нужно «держать» и выезды? Семенцов наверняка должен был это сообразить.

Некоторое время Ровнин вел свою машину на одной скорости рядом с темно-синим «Москвичом», внимательно разглядывая водителя и пассажиров. Белесые волосы, хрящеватый нос. Сухощавый, в голубой рубашке с закатанными рукавами. Но главное, этот водитель никак не реагирует на него, не обращает никакого внимания на то, что он едет рядом, вплотную, и внимательно его разглядывает. Женщина, сидящая рядом с ним, верней всего, жена. Полная, в открытом платье, с тщательно уложенной сложной прической. Она вообще совершенно спокойна, сидит, будто стараясь рассмотреть что-то на стекле. Сзади дремлет старушка лет шестидесяти. Конечно, может быть, это — самая обычная семья, а машина здесь явно ни при чем.

Ровнин дал газ и ушел вперед. Проехав по свободному шоссе около километра, после поворота он вдруг наткнулся на длинную колонну машин и сразу понял, что машины стоят у опущенного шлагбаума. Далеко впереди виден пустой переезд. Еще не веря своей неудаче, Ровнин резко затормозил. Впереди, метрах в трех перед ним, стоит потертый «газик» с сельским номером. Слышно, что где-то далеко идет поезд, но именно «где-то». Главное, он никак не может разглядеть отсюда всю колонну, и непонятно, есть ли там что-то темно-синее. Выходит, все его ухищрения, погоня, лесенка, скорость — все это потеряло сейчас всякий смысл. Не говоря о том, что если он угадал и они успели проскочить шлагбаум раньше, то сумеют оторваться от него уже прилично, восстановив разрыв в полчаса, если не больше.