Хоснер не знал, что сказать.

Мириам вернулась и поцеловала его. Он взял ее за плечи и развернул лицом к самолету.

– Оставайся там. Что бы ни случилось. Хорошо?

– Мы еще увидимся?

– Да.

Они стояли несколько секунд, не говоря ни слова. Потом Мириам протянула руку, погладила Хоснера по щеке, повернулась и побежала к самолету.

Яков смотрел ей вслед, пока ее силуэт не смешался с тьмой.

Он откашлялся, сплюнул и вытер глаза. Если это испытание ниспослано ему свыше, если оно должно донести до него некую истину, то его сознание пока еще не постигло урока. Нет, Хоснер не верил ни в какие послания судьбы. У людей свой цирк, и в этом цирке одни демонстрируют храбрость, ум и милосердие, а другие – трусость, глупость и бездушие. Но при этом все они клоуны. А раз так, зачем затягивать спектакль на потеху тем, кто его наблюдает? Не лучше ли покончить со всем побыстрее? Неужели Бог дал им ум и храбрость только для того, чтобы продлить мучения, предопределив конец? У Хоснера снова появилось неприятное чувство, что все происходящее – большая шутка, направленная против него лично. Он повернулся к Бергу и крикнул:

– Это Бог наказывает меня за нарушенное обещание, я дал слово отцу, что брошу курить, и вот… – Он рассмеялся, и ветер подхватил его смех.

Берг опустил руку в карман и нащупал маленький пистолет.

32

– Вы меня слышите, Иерусалим?

– Слышим… генерал, – ответил дежурный оператор.

Премьер-министр постучал по столу карандашом, посмотрел в разложенные перед ним листки и поднял голову:

– Полагаю, многие из вас способны узнать голос генерала Добкина. – Он постарался скрыть волнение.

Несколько человек вскочили на ноги, со всех сторон посыпались вопросы. Премьер-министр еще раз постучал по столу, призывая к тишине. Восклицания стихли.

– Успокойтесь и слушайте внимательно.

Он подал знак связисту, и из динамиков на стенах донесся сильный шелест. Премьер-министр нажал кнопку на установленном перед ним пульте и пододвинул к себе микрофон:

– Кто говорит?

Добкин сразу узнал этот слегка насмешливый голос. Голова у него вдруг закружилась, но он тут же взял себя в руки и сглотнул подступивший к горлу комок.

– Это генерал Бенджамин Добкин, господин премьер-министр. – Он выдержал небольшую паузу. – Вы узнали мой голос?

– Нет.

Тем не менее, было видно, что многие из присутствующих узнали голос генерала.

Добкин откашлялся и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и говорить как можно естественнее:

– Там есть кто-нибудь, кто может узнать мой голос?

– Будем надеяться.

Премьер-министр окинул взглядом лица сидящих за столом. Несколько человек неуверенно кивнули. Один генерал, служивший когда-то под командой Добкина, добавил:

– По крайней мере, очень похож.

– Я вас слушаю, генерал, – сказал премьер-министр. – Откуда вы звоните?

Тедди Ласков, державший поддельные фотографии в руке, незаметно убрал их в дипломат.

– Из Вавилона, – произнес голос.

Комната снова взорвалась восклицаниями; кое-кто повернулся к Ласкову и Талману. Премьер-министр ударил по столу, но так и не добился тишины. Он взял микрофон и заговорил громче:

– Откуда вы звоните, генерал? Я имею в виду телефон? Вы можете говорить свободно?

– Да, я могу говорить свободно. Звоню из отеля. Он находится рядом с музеем.

Добкин старался говорить спокойно, но голос все равно дрожал.

Премьеру спокойствие давалось с таким же трудом.