Улыбка на губах Рейн дрогнула.

– Но есть вещи, которые невозможно изменить.

Все, она переступила границу. Люси и подумать не могла, что самая ожесточенная битва, которую ей придется выдержать в жизни, будет проходить за завтраком, и бой будет вестись тихими, тщательно подбираемыми словами.

– Многое в Хите уже переменилось.

– Но он навсегда останется южанином, – продолжала упорствовать Рейн.

– Я не была бы так уверена на вашем месте. Он преуспел здесь благодаря своей способности меняться и приспосабливаться к обстоятельствам. Теперь в нем есть и черты новоангличанина тоже, – Несмотря на серьезность разговора, Люси была готова расхохотаться, когда услышала себя. Хит, наверное, умер бы от смеха, если бы стал свидетелем их разговора.

– Может быть, вам легче от того, что вы так думаете. – Видно было, что Рейн дрожала от отчаяния. – Возможно, это и правда, но вы не можете знать, чего он хочет. И если сейчас он и блуждает между двумя полюсами, то я знаю, к какому из них он принадлежит, и когда-нибудь он все равно примкнет именно к нему.

– И я всегда буду рядом с ним. – Люси не мигая смотрела ей прямо в глаза. – Я последую за ним всюду.

– Вы не сможете прижиться там. Даже если вы и проживете там сто лет. – Неожиданно Рейн сломалась и потеряла контроль над собой, теперь в ее голосе звучало только презрение. – Как вам удалось женить его на себе? В вас нет и доли того, что есть в женщинах, с которыми он вырос и воспитывался. Он никогда не проявлял интереса к таким, как вы.

– До тех пор, пока не захотел жениться.

Рейн безмолвствовала. Она долго смотрела на Люси. Затем ее лицо перестало выражать что-либо, как будто плотный занавес опустился на него.

– Вы должны извинить меня, Люцинда. Я не должна была и не хотела выходить за рамки допустимого. Я сама не знаю, что говорю. – Люси, сдержанно кивнув головой, отодвинула стул и поднялась. Рейн сделала то же самое. – Давайте забудем об этом разговоре. Вы ведь никому не расскажете о нем?

– До тех пор, пока буду считать это нужным.

Рейн прикусила губу. Она выглядела беззащитной и растерянной.

– Простите за то, что я вам тут наговорила. Даже глупцу понятно, что вы хорошая жена для Хита.

– Мне не за что прощать вас, – сказала Люси, охваченная отвратительным чувством, что только из-за перенесенных Рейн страданий и боли ей приходится миндальничать с ней. О, если бы только она могла сказать ей все, что она действительно думала! – Вы пережили очень трудные времена. Я могу себе представить, как это тяжело лишиться супруга, – тут она намеренно помедлила, перед тем как добавить:

– и одна только мысль об этом заставляет меня еще больше ценить того, кого я люблю.

– Мне приятно слышать, что вы так высоко цените Хита. Он человек особенный. Я всегда так думала.

– По словам Эми, вы были замужем тоже за человеком особенным.

– Да. В Клэе было нечто такое. Когда-то можно было сказать, что Клэй и Хит стоили друг друга. Но война изменила их обоих и развела в разные стороны. Они оба нас сильно удивили.

Почувствовав дрожь от странного серебристого блеска в глазах женщины, Люси кивнула и повернулась, чтобы выйти. И правильно сделала, а то расстроилась бы еще больше, ибо увидела, как зловещая улыбка скривила нежные губы Рейн.

В ту ночь Люси решила про себя, что ситуация становится более напряженной, чем она могла предположить.