— И что же вы собираетесь теперь делать?

— Да точно не знаю, сэр. Говорят, можем перебраться в Мемфис, но как — ума не приложу.

— Ну, это дело поправимое, — подумав, сказал Эштон и, перехватив удивленный взгляд Питера, добавил: — Я могу организовать, чтобы их доставили туда пароходом. Один сейчас как раз в порту.

Питер казался потрясенным таким великодушием.

— Правда, сэр? Вы действительно готовы сделать это для них? — Он махнул в сторону несчастных, сгрудившихся у костра.

— До нынешнего дня я о них и не думал. Но теперь хочется сделать что-нибудь более существенное, чем просто прислать корзину с едой и вещами.

Питер широко улыбнулся.

— Если вы это всерьез, сэр, то не знаю, как и благодарить вас. Мы в любой момент готовы тронуться, только скажите.

— Я скажу, чтобы все приготовили, и дам вам знать. Много времени это не займет, два-три дня. Пароход должен разгрузиться и принять новый груз.

Питер поглядел на времянки, которые появились здесь только сегодня утром.

— Эти палатки мне удалось достать у железнодорожников, но они велели возвратить их еще до конца месяца. А что делать после, ума приложить не мог. А теперь Бог услышал мои молитвы. Не знаю, как и благодарить вас, сэр.

Эштон подал Питеру руку и вернулся к экипажу. Откинувшись на спинку сиденья, он глубоко вздохнул. Наверное, для всех будет лучше, если Питер Логан доставит своих несчастных пациентов в Мемфис. Тогда можно быть уверенным, что он никогда не увидит Лирин.

Солнце уже садилось, отбрасывая последние косые лучи, когда Эштон, закончив свои дела в Натчезе, вернулся домой. О его прибытии звонком возвестила Луэлла Мэй. Марелда бегло взглянула в зеркало и надушила своими любимыми духами виски и волосы за ушами. Она была преисполнена решимости отвлечь, насколько возможно, Эштона и оставаться у него дома столько, сколько понадобится для того, чтобы не упустить своего или того, что она считала своим. Как только соперница запустит в Эштона все свои когти и тот до конца уверится, что это его жена, игра будет проиграна. Приглашений в Бель Шен будет все меньше и меньше, Эштон превратится в любящего мужа, и, судя по предыдущему опыту, никакой другой женщине не привлечь его внимания.

Выйдя из комнаты, Марелда двинулась по коридору, но почти тут же остановилась в тени под балюстрадой, услышав негромкие голоса в прихожей. В гостиной появился Эштон, сопровождаемый Уиллисом и Луэллой Мэй, с перевязанными лентами коробками в руках. Увидев на них марку модного магазина, Марелда ощутила новый укол ревности. Эштон явно собирался как следует приодеть свою так называемую жену.

— Миссис Лирин спит, мистер Эштон, — сообщила Луэлла Мэй. — Она почти не просыпалась, как вы уехали. Приходил доктор Пейдж и сказал, что она ужас как устала.

— Ну что ж, не буду ее тревожить, — сказал Эштон и велел сложить коробки у буфета. — Уиллабелл потом отнесет их ей.

Луэлла Мэй сделала, как было сказано, не удержавшись от соблазна потрогать шелковую ленту.

— Вы, должно быть, красивые вещи ей купили, мистер Эштон.

— Только самое необходимое, а после мисс Гертруда пришлет все остальное. Наверное, в конце недели. — Он приподнял крышку одной из коробок поменьше и жалобно улыбнулся. — Черт, в магазине мне действительно так казалось — только самое необходимое.

Слуги ушли, а Марелда, поправив прическу, готовилась перехватить Эштона, когда он поднимется на второй этаж. Но едва он преодолел несколько ступенек, как откуда-то из задней части дома послышался голос. К разочарованию Марелды, Эштон повернулся и быстро пошел назад. В гостиной появился здоровенный негр. Они с Эштоном обменялись сердечными приветствиями, что свидетельствовало о тесной дружбе.