Подпрыгивая на колдобинах главной улицы Натчеза, экипаж миновал таверну, у которой о чем-то оживленно болтала группа мужчин. Скользнув по ним равнодушным взглядом, Марелда различила приземистую массивную фигуру Хорэса Тича. Подобно птичке, он подпрыгивал на своих коротких ножках, стараясь занять положение поудобнее, но никто, казалось, не обращал на него внимания. Марелде он всегда казался личностью вполне комической, и она нередко посмеивалась над ним за спиной, замечая, впрочем, восхищенные взгляды, которые он кидал на нее. Может, удастся использовать этого типа в качестве инструмента мести — всего лишь за улыбку в награду? Да, пожалуй, дело верное.

Марелда велела кучеру остановиться и, высунувшись из окна, замахала платком.

— Мистер Тич! Эй! Мистер Тич!

Хорэс завертел головой и, увидев, кто его окликает, расплылся в радостной улыбке. Извинившись перед собеседниками, он своей утиной походкой засеменил к экипажу.

— О, мисс Руссе! Как я рад видеть вас! — Коротышку прямо распирало от радости.

Театр лишился поистине великой актрисы, когда Марелда решила избрать непыльную стезю богатой наследницы. Ее лучшей ролью была роль благовоспитанной дамы. Впрочем, даже если бы она играла похуже, Тич все равно бы не заметил, как в темных глазах Марелды мелькнула презрительная насмешка.

— Вы такой галантный мужчина, мистер Тич. В вашем обществе чувствуешь себя какой-то особенной дамой.

— Но вы и есть особенная дама, — живо откликнулся он. — Больше таких нет.

— Полно, мистер Тич. Вы говорите такие вещи. Как бы у меня голова не закружилась от ваших комплиментов.

Хорэс места себе не находил от восторга.

— Да нет, какие там комплименты! Вы самая очаровательная дама во всем Натчезе! И, позвольте сказать, самая красивая.

Марелда опустила глаза и улыбнулась, притворяясь взволнованной.

— О, вы заставляете меня краснеть, мистер Тич.

Хорэс выпятил толстый живот, рискуя с мясом вырвать пуговицы на клетчатом жилете. Еще никогда ему не приходилось вызывать краску на женском лице, за исключением, конечно, краски гнева, и мысль, что его героические усилия увенчались таким успехом — покраснела сама Красавица Марелда, — разом подняла его в собственных глазах. Купаясь в лучах блаженства, он все же заметил, что улыбка на лице Марелды постепенно сменилась выражением озабоченности и что она начала нервно комкать в руке платок. Тут он вспомнил, что она зачем-то окликнула его, и осторожно спросил:

— Э-э... могу ли чем-нибудь быть вам полезен, мисс Руссе?

— О, мистер Тич, мне не хотелось бы вас беспокоить...

— Ну что вы, мисс Руссе, я всегда к вашим услугам.

— Ну, что ж, если вы не сочтете это за навязчивость с моей стороны...

— Да о чем вы, мисс Руссе! Просите что угодно, и если это только в моих силах...

— Прямо не знаю, к кому обратиться, — якобы с усилием заговорила Марелда, на ходу придумывая историю. — Видите ли, приезжает мой дядя, а у него по вечерам привычка пить пунш — в медицинских целях, разумеется.

— О, разумеется, разумеется!

Нарочито растягивая слова, Марелда продолжала сладким голосом.

— Я совершенно забыла сказать слугам, чтобы они купили бутылку-другую про запас, а дядя приезжает уже сегодня.