Входит ПРИЕЗЖИЙ. Снимает плащ.

ДРОЗДОВ. Вы к кому?

ПРИЕЗЖИЙ. К себе. Я тут живу. (Венгерову.) Или уже нет?

ВЕНГЕРОВ. Я понимаю, Юрий Иванович, не очень демократично заставлять человека ночевать в коридоре на раскладушке. Но вряд ли наша работа рассчитана на огласку.

КЛИМОВ (резко). Разве участием Зои Михайловны это правило не отменено? Или вы взяли с нею подписку, что она не будет делиться услышанным с мужем? (Бросил конверт с анализами на стол, прошел в спальню.)

ВЕНГЕРОВ (Приезжему). Вам повезло. Живите.

ПРИЕЗЖИЙ. Извините. (Скрылся в алькове.)

Из спальни выходит Климов, надевает шинель.

КЛИМОВ. Владимир Андреевич, чем вызван этот порядок – остановка работ в забое до подписания акта?

ВЕНГЕРОВ. Предполагается, что по ходу экспертизы может понадобиться дополнительный осмотр места происшествия.

КЛИМОВ. Я осмотрю забой еще раз. Если с взрывателями все в порядке, можем мы разрешить проходку?

ВЕНГЕРОВ. На вашу ответственность. Что ж, едем?

ГАНШИН. Я задержу Юрия Ивановича всего на одну минуту.

Венгеров, Зоя, Дроздов и Шмелев уходят.

ГАНШИН. Покажите еще раз письмо. Когда вы его получили?

КЛИМОВ. Я обнаружил его в кармане шинели сегодня утром. Положили, вероятно, в раздевалке на руднике. Я сразу позвонил вам, у меня уже были догадки, что нам морочат голову.

ГАНШИН (читает). «Прикиньте, с какой скоростью должен бегать взрывник, чтобы провести все отпалки, и вам станет ясно, что проходчики сами укладывали взрывчатку и производили отпалки, чтобы не тратить время на ожидание взрывника. Вопиющие нарушения техники безопасности самими погибшими – это и есть причина взрыва. А насчет взрывателей или что еще вам будут подсовывать – все это липа…» Подтверждается?

КЛИМОВ. Да. (Показал на коричневый конверт.) Вот еще одно доказательство. По анализам – типичное старение. Совершенно ясно, что взрыватели взяли из списанной партии.

ГАНШИН. Значит, Шмелев соврал?

КЛИМОВ. И глазом не моргнул. А ведь мы были очень дружны.

ГАНШИН. То, что он соврал вам, это, конечно, нехорошо. А вот что он соврал мне – это с его стороны не слишком благоразумно. Я бы даже сказал – опасно! (Прячет подписанный Шмелевым протокол в портфель.) Вам нужен автор письма?

КЛИМОВ. Он хорошо информирован. Но… Имеем ли мы право его искать?

ГАНШИН. Имеем.

КЛИМОВ. Нет. Верните письмо. Я не верю, что правду можно доказать лишь с помощью Уголовного кодекса.

ГАНШИН. Мне нравится ваша убежденность. (Возвращает конверт.) Передумаете – можете рассчитывать на мою помощь. А пока – один совет. Разрешив проходку, вы окажете хорошую услугу комбинату и городу и плохую – себе. Если вы действительно хотите разобраться в причинах взрыва.

КЛИМОВ. В причинах я уже разобрался. Мне нужны доказательства.

ГАНШИН. Я об этом и говорю. Вам будет легче получить их, пока забои простаивают. Как только вы разрешите проходку… Боюсь, после этого вряд ли вы услышите такие признания, как сегодня. Даже от друзей.

КЛИМОВ. Таких признаний я и не хочу слышать. Особенно от друзей.

ГАНШИН. Буду рад поздравить вас с успешным завершением дела. Пока же могу сказать, что мне очень интересно познакомиться с вами. (Представляясь.) Советник юстиции Ганшин.

КЛИМОВ. Инженер-майор Климов.

Обмениваются рукопожатием.

КЛИМОВ (задерживая руку прокурора). Почему все врут?

ГАНШИН. Все? Это сложный вопрос.

КЛИМОВ. Проходчики, бригадир, взрывник?

ГАНШИН. Это одна часть вопроса.

КЛИМОВ. Начальник строительства?

ГАНШИН. Это другая часть вопроса.

КЛИМОВ. Бывший директор комбината?

ГАНШИН. Вы имеете в виду Владимира Андреевича? Это третья часть вопроса.

КЛИМОВ (занимает «прокурорское» место).