Я получил резиденцию на тридцать девятом этаже, слуги заняли тридцать восьмой, на сороковом расположилась Эля с сундуками. Тридцать седьмой этаж сделали чем-то средним между приемной, парадной столовой и совещательном зале. Эти этажи соединены лестницами, а если что, Эля поработает для слуг лифтером. Мебель сюда набрали с бору по сосенке, но обещают со временем заменить на мебельный гарнитур.

Запас маны уже почти полностью восстановился. Позвал девчонку, пока есть время, дай, думаю, полечу. Для порядка Мивду присмотреть посадил. Девка простолюдинка, но вдруг разговоры пойдут, оно ни ей, ни мне не надо. Хоть залечил лицо и шею, рытвин осталось очень много. Заголил девчонку до пояса. Она стесняется, но старается виду не показать. Усыпил, начинаю выглаживать, чувствую – силы трачу чуть не вполовину меньше, чем когда в столице ее же лечил. Выгладил до пояса, пока не устал.

И контроль возрос, и что делать – будто кто подсказывает. А на груди чуть-чуть припекает. Да так приятно, так ласково. Глянул – родовой амулет пробудился. По бороздкам зеленоватые всполохи мельтешат. Сам он уже не куском окаменевшей деревяшки смотрится, а скорее обломком свежей ветки, утонувшей в янтаре или цветном стекле. Видать, заряжается. Осмотрел Взором – точно! Амулет ману в себя закачивает. Что аура у него ярче моей, ладно. Яркость ауры архимага превзойдена. Правда, очень узкий спектр, только школа Жизни. Еще одно понял – снять его с себя не смогу, бечева вроде чуть-чуть укоротилась, а голова уже не пролезает. Думаю, и магия не позволит.

Тут и отдохнуть бы не грех, да дел полно. Например, надо сундуки осмотреть. Понять, что мне подарили. Опять же его королевское высочество принц Торан упоминал что-то про тысячу дукатов в сундуке под номером десять. Взял Кидора, поднялся наверх и начал смотреть описи. Кошеля не было в списке, однако в сундуке он сразу нашелся. Камердинер заботливо и нежно, как малое дитя, принял его, бормоча под нос «свой глазок – смотрок» и «денежки – они счет любят», расстелил на плоской крышке ближайшего сундука огромный клетчатый носовой платок, затем пальцы замелькали в быстром танце ритма чечетки, отсчитывая и раскладывая столбиками монеты.

– Пятюнчики. Двести штук, ваша милость, – доложил казначей. – Прикажете прибрать?

– Конечно, Кидор. Прибери.

– Слушаюсь. – И изрек, кажется, уже себе: – Подальше положишь – поближе возьмешь.

На сей высокой ноте слуга величественно покинул этаж.

Дал команду Эле спросить хоть какую мебель, если она еще осталась, и подготовить к работе алхимическую лабораторию. Девушка слегка покраснела и поинтересовалась:

– Стах, а можно Гедора привлечь?

– Можно, наверное. А это кто?

– Старший по мажеской части в крепости. Он мне еще обещал рассказать, как с магическими устройствами башни управляться.

– Тогда точно можно. Я уже успел забыть, как его зовут, хотя да, он мне действительно представлялся. Солдат тоже попроси – не самой же тяжести ворочать.

Главное достоинство руководителя – можно самому ничего не делать. Вот и я задания роздал – можно заняться чем-нибудь для души. Спросил гимнастический костюм, переоделся, вышел на крышу. Лепота! Душа поет, купаясь в мощи Источника. Начал с разминки, потом выполнил малый комплекс: на большой нет лишних четырех часов. Как закончил, зрителей увидел.

Вестовой из гвардейцев инфантеров отрапортовал и подал конверт. В нем письмо. Барон Загорский предлагает перемирие и просит встречи. Ждет ответа завтра в полдень. Что делать, не знаю совсем. Главное, ни комендант гарнизона, ни кто другой из рядом находящихся должностных лиц ничего посоветовать не смогут.