— Почему ты не хочешь выйти замуж за моего сына?

Так, вот оно, подумала Джеки.

— По множеству причин. Первое — он заслуживает лучшего. И потом — это мое тщеславие… Я не люблю все эти сплетни и разговоры.

Нелли засмеялась:

— Однако вы вызвали много пересудов. Мой бедный муж не может пройти по улице, чтобы кто-нибудь не рассказал ему какой-нибудь сплетни о двух неженатых людях, застигнутых вместе в постели. Вы всех скандализировали в Чендлере. Я уверена — вы первая пара в этом городке, перепрыгнувшая через пушку. Джеки покраснела от неловкости и опустила глаза.

— Ты знаешь, что они сейчас говорят? Что, может быть, между вами что-то было, когда вы были детьми?

Джеки растерянно заморгала:

— Что?

— Да. Миссис Бисли говорит, что связь между тобой и моим сыном все эти годы была неестественной.

Джеки раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но закрыла снова. Потом засмеялась.

— Но Вильям был ребенком! И надоедливым. Ужасно надоедливым. Я все делала, чтобы от него избавиться. Если это неестественно, то я не знаю, что это.

— Пыталась ли ты с ним на самом деле расстаться? Я помню, вы были неразлучны. И помню, что ты всегда говорила Вильяму, что он должен уйти, но когда он сидел дома, ты приходила за ним.

— Я этого не делала, — неуверенно возразила Джеки.

— А что скажешь о времени, когда у него был грипп? Ты приходила ежедневно.

— Я беспокоилась о всей вашей семье.

— Но из семьи один Вильям был болен.

Джеки воткнула палку в пыль и стала чертить круги.

— Он был всего-навсего ребенок. И сейчас ребенок. И всегда им будет.

— Ты никогда так не считала. Ты обычно спрашивала его совета во всем. Приключения ты всегда любила, но перед тем, как что-то предпринимать, ты спрашивала у Вильяма, как он считает — правильно ли это будет.

— Этого не было, — возразила Джеки, но это прозвучало по-детски.

Нелли какое-то время молчала.

— Ты знаешь, что Вильям не мог говорить целый месяц после твоего отъезда из Чендлера? Не мог говорить и с трудом ел. Ночью он засыпал, только когда я его укачивала. Я боялась, что он жить не захочет.

— Но я никогда о нем не вспоминала, — и Джеки закрыла глаза руками. — А сейчас он — эго все, о чем я думаю. Я не знаю, что делать. Вильям хочет на мне жениться. Но есть… различия между нами. Люди…

— Проклятые люди! — сказала Нелли.

Такое заявление не на шутку напугало Джеки. Нелли Монтгомери была тишайшая, благороднейшая и самая добродушная личность в мире. Ничто никогда не выводило ее из себя: ни двенадцать детей, цепляющихся за нее все сразу, ни даже случай, когда трое из них одновременно исцарапались в кровь. Нелли была человеком, около которого вы хотели бы быть во время бедствия; она сохранила бы спокойствие и перед загоном с быками. И вдруг сейчас она произнесла проклятие.

Когда Джеки на нее взглянула, на лице Нелли не было этого мягкого выражения нежности, которого она всегда знала. Это была маска гнева.

— Джеки, будь же, наконец, взрослой!

При этих словах Джеки распрямилась и вытаращила глаза.

— Ты думаешь, у других людей легкая жизнь и только у тебя, единственной, проблемы? Но тебе до этого везло.

— Везло? — прошептала Джеки. Так ее жизнь, полную бедности и борьбы, считают счастливой?

— О, я знаю, что ты думаешь: я — одна из Монтгомери и поэтому ничего не знаю, кроме роскоши и покоя. Но ты ошибаешься. Ты же всю жизнь могла делать, что хочешь, если тебе хотелось это делать. И были люди, любившие тебя все это время. Сейчас у тебя возникло одно маленькое затруднение, и ты бежишь, поджав хвост. Почему бы тебе не перестать быть такой самовлюбленной и не подумать еще о ком-то, кроме себя?

Когда Нелли начала убирать остатки еды после пикника, собираясь в обратную дорогу, Джеки, молчавшая после необычного взрыва эмоций у этой женщины, захотелось защитить себя.