Дюк направил пистолет на Ленни.

— Не успеешь, — сказал он, и Лаки увидела, как напрягся его палец, лежавший на спусковом крючке.

Нужно стрелять, поняла она. Иначе будет действительно поздно.

Лаки и Дюк выстрелили почти одновременно.

Пуля, предназначавшаяся Ленни, пробила грудь Клаулии, в последний момент бросившейся между ним и Дюком.

Пуля Лаки попала Дюку точно в сердце, и он упал на пол с улыбкой на кукольном личике.

Все было кончено.

Глава 45

Было начало одиннадцатого, когда Мейбелин неожиданно вызвали к начальнице тюрьмы.

— Что случилось? — сонно спросила Мила, разбуженная шумом.

— Не знаю. — Мейбелин пожала плечами. Они с Милой ссорились весь вечер, и в конце концов она решила, что ненавидит свою глупую соседку.

— Черт! — пробормотала Мила. — Надеюсь, это не из-за меня! Смотри там не болтай лишнего!

Мейбелин ничего не ответила, и надзирательница вывела ее из камеры.

Вернулась она через двадцать минут, и по ее лицу Мила сразу поняла — что-то случилось.

— В чем дело? — требовательно спросила она. — Тебя вызвали из-за меня? Что ты им рассказала? Говори, и, если ты проболталась, я тебя убью!

— Нет, — ответила Мейбелин странно спокойным и каким-то отрешенным голосом. — Меня вызвали не из-за тебя.

— А из-за чего же? Ведь должна же быть какая-то причина, чтобы вытащить тебя из камеры посреди ночи!

— Меня вызвали из-за брата. Из-за Дюка.

— А что с ним стряслось? Он замочил Ленни Голдена, как обещал? Ну конечно, он убил его и сам попался!

Мейбелин посмотрела на нее пустым взглядом:

— Он мертв — вот что стряслось. Убит.

— Убит? Как — убит?! — удивилась Мила.

— Обыкновенно. Он проник в дом, где был Ленни Голден. И кто-то его застрелил.

— Кто-то? Не Ленни? Может быть, это были полицейские?

— Я чувствую себя так, словно у меня вырезали сердце, — проговорила Мейбелин, не ответив на вопрос Милы. — Дюк был для меня всем… — Она повернулась к Миле, и лицо ее исказила гримаса ненависти и боли. — Это все ты! — крикнула она. — Если бы не ты, Дюка не убили бы!

— При чем тут я? — удивилась Мила.

— С тех пор как ты появилась в этой камере, у меня из-за тебя одни неприятности! — прошипела Мейбелин. — А теперь ты отняла у меня единственного дорогого мне человека!

— А что твой брат сделал с моей «пушкой»? — спросила Мила, сообразив, что ее револьвер так и остался у Дюка. — Куда он ее дел?

— С твоей «пушкой»? — переспросила Мейбелин. — Мой брат мертв, а у тебя только и забот что о собственной шкуре.

— Ладно, молчу, — произнесла Мила с затаенной угрозой. — Завтра мне снова придется сидеть в суде и слушать, как эти тупые адвокаты убеждают всех и вся, что это я спланировала преступление, что я застрелила эту черную суку Беркли, что я соблазнила невинного цветного мальчика…

— Ты тварь, — сказала Мейбелин с холодной ненавистью. — Если бы Дюк был здесь, он бы наказал тебя за твои грехи.

— Мне очень жаль твоего брата, но из-за него я оказалась по уши в дерьме, — возразила Мила. — Как я теперь получу свой револьвер?

— Ну ничего, бог накажет тебя за него и за меня! — убежденно заявила Мейбелин, не слушая ее.