– Можете выяснить, куда увезли тело?

Санитар вернулся через пару минут и назвал номер другого морга.

Джейн подумала, что до безумия ей осталось совсем немного. Бессонница и голод свое дело сделали.

Лихно сел за стол и сказал:

– Аносов – это не человек, а зверь, и вы получите тому доказательства. В случае отказа вы заставите меня сделать страшные вещи, которые я совсем не хочу делать. Подумайте о своем ребенке, об отце. Много ли ему осталось?

Джейн почувствовала, как в груди оборвалась какая-то ниточка. Оборвалась и ударила по сердцу. А сердце, словно бокал тонкого стекла, треснуло, а потом рассыпалось на мелкие осколки. Как долго она еще выдержит такую пытку? Пару дней? Неделю? Один час? Или ее уже сломали?

– Вы даете слово, что меня отпустят, как только я начерчу план того дома?

– Даю слово офицера, старшего офицера, что вас отпустят немедленно. Вы не проведете здесь ни одной лишней минуты. А мое слово дорогого стоит.

– Но чем вы докажете…

– Что вам не отрежут голову, а тело не зальют бетоном? – оборвал ее Николай Макарович. – Тут и доказывать ничего не надо. Как свидетель обвинения вы не опасны. Если захотите рассказать о своем приключении в полиции, очнетесь в сумасшедшем доме или в тюрьме. Кто поверит в историю про вашу жизнь в подвале вместе с женщиной-кочегаром? Про чертежи дома, которые от вас неизвестно кто требовал? Про Королеву Викторию…

Джейн помолчала минуту, потом пробормотала скроговоркой:

– Скажите своим… Ну, этим людям. Скажите им, чтобы принесли большие листы ватмана, штук десять-пятнадцать. Набор фломастеров, простые карандаши и чертежные инструменты, доску на подставке.

– Ну наконец-то. Есть хороший компьютер со специальной программой…

– Я работаю по старинке, большие чертежи удобнее делать на бумаге.

– Скоро вы все получите, – отчеканил Николай Макарович.

Когда Джейн привели обратно, в комнате было прибрано. Исчезло пальто, изъеденное молью, грязные обноски, что Королева Виктория надевала на работу. Бетонный пол тщательно отскоблили, бурых пятен запекшейся крови не видно. На топчане Джейн лежал новый матрас, теплое одеяло и комплект свежего постельного белья. Пахло стиральным порошком и хлоркой. На столе пять банок тушенки, рыбные консервы, круг копченой колбасы и краюха свежего хлеба.

Джейн застелила постель, подумала, что надо бы помыться в корыте и хоть немного поесть. Но сил хватило лишь на то, чтобы лечь и провалиться в космическую пустоту сна.

– Николай, – эхом отозвался Радченко.

– Идите за мной. – Женщина, цокая каблуками, быстро зашагала по коридору. – Между нами, по поводу этого Николая звонили уже несколько раз. И не только ваш знакомый профессор.

– Кто же еще звонил?

– Один чиновник из комитета здравоохранения при мэрии Москвы. Он посоветовал поскорее провести вскрытие и кремировать тело. По его данным, покойный был болен опасной вирусной болезнью. Позже звонили из полиции, спрашивали, когда будет кремировано тело и почему мы так долго тянем. Я сказала, что вскрытия еще не проводили, а они ответили, что нет никакой нужды это вскрытие делать…

– И что вы?

– У меня ночное дежурство, я предупредила, что закончу вскрытие приблизительно в три часа утра.

– Вы не спросили, к чему такая спешка?

– Я всего лишь врач-интерн, и мне вопросы задавать не полагается.

– На трупе есть синяки, гематомы?

– Синяков хватает.