– А если вода поднимется и не уйдет? – спросила Джейн.

– Куда она денется? – Сотник сгреб карты, перемешал колоду и стал раскладывать новый пасьянс. – Все уходит в этой жизни. И близкие люди, и молодость. И вода, кстати, тоже уходит. Но быстрее всего уходят деньги. И потом долго, мучительно вспоминаешь, куда же они делись. Были, и вдруг нет. Увы, вспомнить не можешь. Тебе в сортир, что ли?

– Надо бы, – кивнула Джейн.

– Наручники надевать не будем, – улыбнулся Сотник. – Надеюсь на твою сознательность.

Сапог, отложив приемник, поднялся и вышел в сени следом за женщиной. В руке он держал фонарик с длинной рукояткой. Джейн приоткрыла дверь, спустилась с крыльца и остановился.

– Ну, чего? – вылез из-за ее спины Сапог. – Ноги, что ли, отнялись?

– Ты только посмотри. Господи!..

Сапог спустился на пару ступеней, направил вниз световой круг фонаря и выдавил из себя звук, похожий на стон. Вместо земли, припорошенной снегом, под ногами хлюпала жидкая грязь. Там, где несколько часов назад было ровное пространство хозяйственного двора, теперь образовалось озерцо, в котором плавал то ли тазик, то ли кастрюля.

– Ничего, к утру вода уйдет. – Сапог сплюнул себе под ноги. – Проклятая река.

– Дочка, доча… Где ты? Отзовись, родная… – Женские крики долетали то ли из соседнего двора, то ли из дома через улицу. Но казалось, кричали где-то совсем близко. Эти крики начались под утро, разбудили заснувшего за столом Сотника и не прекращались уже несколько часов.

– Неужели никак нельзя помочь этой женщине? Неужели вы ничего не можете сделать? – не выдержала Джейн.

– Я не спасатель, – усмехнулся тот. – А гидрокостюм и баллоны с воздухом, как на грех, оставил дома. Впрочем… Ты не переживай. Девочка найдется. Трупы, как правило, всплывают на пятый день.

– Вы в самом деле бессердечный циник и вас не волнует судьба ребенка?

– За ребенком должна смотреть мать, – коротко ответил Сотников. – И хватит сопли размазывать.

Где-то вдалеке бухали раскаты взрывов. Кажется, взорвали лед уже на всех речных протоках, но вода продолжала прибывать. Палыч облачился в теплые подштанники и свитер, сверху натянул резиновый комбинезон на проймах. В таком наряде можно было погрузиться в воду по самую грудь и остаться сухим. Для согрева влил в горло разведенного спирта, перекрестился и надел меховую шапку.

Сотник строго наказал без лодки обратно не возвращаться. Палыч ответил, что лодка будет, и ушел в неизвестность. Сапог продолжал терзать радио. Передавали, что аварийный сброс воды с плотины гидроэлектростанции продолжится до тех пор, пока не минует угроза разрушения чаши водохранилища. Он вздыхал и шепотом матерился. Без новостей понятно, что дела совсем паршивые.

Неожиданно приемник перестал шипеть. Приятный женский голос ворвался в эфир.

– Следующие три часа нам, дорогие радиослушатели, предстоит провести наедине с музыкой. В эфире прозвучат ваши любимые произведения эстрадного жанра. Как всегда, я жду заявок по телефону двести семь…

Сотник сидел за столом, хмурился и с ожесточением скирдовал карточную колоду.

– Вода качается и плещет, и разделяет нас вода, – пропел приятный мужской баритон. – И стало вдруг ясней, чем прежде, что мы близки, как никогда… Вода, вода… Кругом вода…

Сапог выругался, песня пропала, приемник снова зашипел. Чтобы чем-то себя занять, Джейн листала пожелтевший от времени журнал и с немым злорадством поглядывала на Сотника.