Коричневый силикат защищал от большей части солнечных лучей и болезненных отблесков окружавших зарослей. В первый раз с тех пор, как он был вынужден покинуть гидромагнитный транспорт, он мог видеть ясно и без труда. Светлый, теплый дождь начал падать.

— Откуда ты знал? — Он снова наклонился и позволил Эже взобраться обратно на свои плечи и опять зацепиться. — Скажи, откуда?

— Назначение тонкого материала, которым было обернуто твое лицо, было очевидно и явно недейственно, — ответил Эже. Он сделал жест по направлению к полоске пластика, которая теперь лежала смятая на земле. — Я думал, куски фруктов Эрна будут служить лучше. Это лучше?

— Это чудесно. Не могу достаточно отблагодарить тебя. — Он осмотрел местность, наслаждаясь возможностью полностью открыть глаза в первый раз за много дней. — В какую сторону теперь?

— Мы еще не закончили здесь.

— Все, что ты скажешь. — Что еще было на уме у Эже для него? Еще одна пара очков, возможно, сделанных из какого-то более темного материала?

Эже показывал ему дорогу через лес, пока они не натолкнулись на маленький прудик. Он стоял сам по себе, без какого-то видимого стока. Как можно было ожидать вода была темной и богатой массой диатомовых водорослей.

— Войди, — сказал ему Эже.

— Что? — Эван неуверенно разглядывал жидкий мясной бульон.

— Погрузись — и непременно держи голову над водой.

— Почему? Какая опасность?

— Никакой опасности. Только мера предосторожности, которую нужно принять мягкой форме.

Эван нагнулся и попытался понять тайну заводи.

— Что может случиться со мной?

— Тебе нужна защита. Заводь обеспечит ее. — Когда Эван снова заколебался, Эже добавил с тенью раздражения: — Я сделал что-нибудь, чтобы причинить тебе вред?

— Не-е-е-е-т. — Эван подумал. Это была только вода. Он мог всегда быстро вылезти, если бы это показалось необходимым.

Он вошел туда и медленно принял лежачее положение, его голова опиралась на сухой берег. Теплая вода начала просачиваться сквозь его легкую одежду. Что-то начало раздражать его ноги.

Он потянулся вниз, чтобы почесаться, но его предупредил Эже который выполз на берег около его головы, все еще подключенный к своему высокому мягкому другу.

— Не делай этого. Расслабься и позволь фропории сделать свое дело.

Эван сделал, как ему было сказано, хотя ощущение мурашек, ползущих по телу усилилось, и было трудно держать руки по бокам тела. Это не было болезненно: только неудобно. Он приподнял голову, чтобы посмотреть вниз на себя.

Тонкий слой двуокиси кремния образовался на его теле. Когда он затвердел, его одежда лопнула и порвалась изнутри. Потеря легкого нижнего костюма не очень расстроила его. Он был изношен и уже порван так или иначе. Процесс было интересно наблюдать. Миллионы микроскопических живых существ склеивались вместе не более, чем на сантиметр над его кожей; почти таким же образом кораллы образуют барьерные рифы, только этот процесс происходил намного быстрее.

Он изогнулся и слегка повернулся. Там, где было противодействие, фропория оставляла большие места для движения. Он начал прокладывать себе путь вниз вдоль своего собственного тела, отодвигая загустевшее наслоение подальше от своей кожи около суставов и складок, сгибая свои мышцы отдельно, где возможно. Когда покрытие стало приблизительно сантиметровой толщины, рост прекратился.

Подчиняясь указаниям Эже, он лежал так неподвижно, как мог, в течение нескольких часов, после чего его друг сказал:

— Теперь ты можешь встать.