Он взял ее лицо в ладони и с благоговейным трепетом приник к ее губам. Ее имя трепетало у него на губах, легкое, как туман, воздушное, как пух одуванчиков.

По телу Ли пробежала дрожь, когда она осознала всю силу нежности Ника, немного пугаясь ее глубины. Он заставлял ее ощущать себя самой хрупкой и ценной вещью на свете — милой перепуганной девочкой, которую никогда не понимали собственные родители. Он прикоснулся к ней так, словно хорошо знал ту маленькую девочку, а не только взрослую женщину, которой она стала… взрослую женщину, которой по-прежнему требовалась ласка.

— Прости, что я в тебя стреляла, — внезапно прошептала она.

Он чуть не рассмеялся в ответ.

— Я рад, — сказал он, и его глаза вспыхнули синим пламенем. — Это означает, что все худшее у нас позади. Мы больше никогда не сделаем друг другу больно.

Его слова эхом отдались в ней, превращаясь в клятву.

Мы больше никогда не сделаем друг другу больно.

Она улыбнулась ему.

Ник поднес ее руку к губам и прикусил нежную кожу ладони, его зубы оставили розовые отметины.

— Разве что вот так, — пообещал он ей. — Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?

— Могу себе представить!

— Нет, кроме этого.

Улыбка тронула его губы, но свет истинных чувств лился из глаз. Чистый и ясный, как дождевая вода, он был смешан с болью и надеждой и всеми другими чувствами, с которыми он так долго боролся.

— Я хочу бодрствовать целую ночь, — сказал он. — И хочу увидеть восход солнца… вместе с тобой.