— Ух! — выдохнул Эндрю, приваливаясь вместе с ней к дорожному ограждению. — Я ведь не просил тебя отклеивать эти треклятые усы!

Она рассмеялась, но звук ее собственного смеха был каким-то далеким. Таким же, как звук приближающихся сирен. Мир снова начал меркнуть, а ее веки стали слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми.

Когда она открыла глаза в следующий раз, поняла, что находится в больнице. Она увидела кипенную стерильность простыней, белоснежную чистоту стены, почувствовала нежные, свежие объятия удобной кровати.

Эдам! С Эдамом все в порядке. Он дома с Ли. Ей было немного больно двигать глазами, но все же она это сделала. Да, она точно была в больнице. Сбоку от кровати находился небольшой желтый ящичек, к стене был прикреплен телевизор, а рядом с кроватью был припаркован стол на колесиках. И тут же стояло кресло, в котором сидела молодая светловолосая женщина, низко склонившись над журналом.

Брин нахмурилась. Это женщина явно не была сиделкой. Она была одета в легкий сиреневый свитер и красивую клетчатую юбку. Поскольку Брин уставилась на нее в упор, блондинка подняла голову и одарила ее приветливой улыбкой. Очень миленькая, когда улыбается, смутно промелькнула в голове у Брин.

— Как здорово, что ты пришла в себя! — воскликнула женщина, вскакивая. — Сейчас я схожу за доктором…

— Погоди! — взмолилась Брин, с запозданием сообразив, что кричит, и от этого у нее болезненно застучало в голове.

Женщина остановилась, и Брин быстро спросила:

— А ты кто?

Женщина рассмеялась:

— Ох, извини, Брин! Я Гейл Спенсер.

— Гейл Спенсер? — повторила Брин.

— Ли попросил меня посидеть с тобой.

Прекрасно. У нее тут, понимаешь, голова раскалывается, выглядит она как восставшая из могилы, а Ли присылает красоток-блондинок, чтобы те за ней присматривали.

Будто прочитав ее мысли, блондинка улыбнулась:

— Я — сестра Ли.

Должно быть, глаза Брин расширились от изумления, и красотка состроила гримасу, свидетельствующую о том, что она давно знакома с подобной реакцией.

— Нет, ни один из нас не приемыш. Просто Ли похож на нашего отца, а я в маму. И я замужем, поэтому у нас разные фамилии.

Брин рассмеялась. Гейл Спенсер говорила с таким очаровательным чувством юмора. Потом Брин обнаружила, что смех причиняет ей боль, и тихонько застонала.

— А где Ли? — спросила она.

Гейл снова состроила рожицу.

— Флиртует с медсестрой, но по уважительной причине. Она твердит, что не пустит сюда твоего племянника, а Ли стоит на том, что ты должна повидаться с Эдамом.

— Эдам! — выкрикнула Брин, забыв о больной голове. — Мне так надо его увидеть!

— Ох, только не волнуйся! Ли обычно добивается своего! А сейчас я схожу за врачом, а то меня уволят!

Гейл ободряюще улыбнулась и вышла из палаты, а Брин прикрыла глаза. «Что со мной произошло», — спросила она себя. Она припомнила ужасную тряску и хруст, потом Эндрю… Эндрю в забавном парике.

С ее фургоном произошла авария, но, очевидно, не такая уж тяжелая. Голова у нее болит оттого, что она ударилась о руль. С ней произошел несчастный случай…

Потому что черный седан нарочно врезался в нее…

— А, мисс Келлер!

В палату вошел врач. Это был мужчина с проседью и теплыми, внушающими доверие голубыми глазами.