Старик подошел к печи, кряхтя, взял ухват и вытащил на загнетку небольшой черный горшок.

— А у меня — бульба. — Он поставил горшок прямо на стол, молча вышел в сени и через минуту принес небольшой кусочек сала. — И сальца трошки найдется.

Сели за стол, и хозяин пододвинул гостю жестяную миску с тонко нарезанным салом:

— Угощайся, хлопец. Сало с бульбой силы чалавеку придает.

— Спасибо, — ответил Алексей и с удовольствием принялся есть. Но через минуту, видя, что хозяин съел одну картофелину и больше не берет, спросил:

— Степан Иосифович, как вы думаете, отчего в доме Антоновых пожар случился?

Старик не торопился с ответом. Заскорузлыми пальцами взял небольшую картофелину, откусил и, задумчиво глядя мимо гостя, заговорил:

— Я так скажу, хлопец: тут дело темное. Следчий говорил, будто мужики наши подожгли. Неправда. Другими людьми это сделано. — Старик опять надкусил картофелину, прожевал и, подумав, продолжил: — Кому-то другому этот пожар был нужен!

— Как вы думаете, кому?

Старик опять замолчал, пауза настолько затянулась, что Алексей хотел уже повторить вопрос, но старик заговорил чуть раньше. Он впервые посмотрел в глаза гостю и тем же спокойным и ровным голосом сказал:

— Думаю, хлопче, что тут баба замешана.

— Почему вы так считаете, дедушка?

На лице старика появилось некое подобие улыбки. Он доел картофелину, хотел взять следующую, но передумал и вытер пальцы.

— Ты что, думаешь, я ничего в жизни не кумекаю? — Он посерьезнел, придвинулся ближе к Алексею. — Мы, старые, тут потолковали меж собой и решили, что не зря к нам в деревню одна дамочка несколько раз наведывалась, каких-то двух мужиков с собой в тарантасе привозила, домом Антонова интересовалась. Мужики перед самым пожаром, вечером, видели этих двух недалеко от деревни, в лесу. Скажи мне, чего бы им ховаться в кустах? В ту же ночь и сгорел дом.

— Я слышал, что у Антоновых была хорошая собака. Она же чужих бы близко не подпустила. Что вы на это скажете?

— А то и скажу, хлопец, что надо собаку искать. И скорее всего — в колодце. Я прикидывал: негде ей больше быть.

Алексей отметил про себя следовательскую хватку старика, но, на всякий случай, переспросил:

— В колодце? Почему вы так думаете?

— Да она поначалу брехала, а потом слышу — скулит. Долго скулила — не иначе плавала, пока силы были.

— А что, воду из колодца не вычерпывали?

— С нами следчий и говорить не захотел. А зря, многое узнал бы.

— А что, если мы завтра вычерпаем воду из колодца? — загорелся Алексей. — Сразу же и проверим вашу версию.

— Как это — версию?

— Ну, вашу догадку, что те двое мужчин, которых видели в лесу, причастны к пожару.

— Можно, — махнул рукой старик, — колодец там не глубокий, воды много не будет.

«Если нам удастся обнаружить в колодце труп собаки, — размышлял Алексей, — то версия Мурашки подтвердится. Ни Малашу, ни Горбачене убивать собаку никакого смысла не было: она их хорошо знала и на них не лаяла».

Назавтра у колодца собралось четверо стариков и двое подростков лет по пятнадцать. Первым делом они отремонтировали ворот и прикрепили к нему новую веревку с большой деревянной бадьей. Один из парней встал у ворота с одного конца, а с другого — седой широкогрудый старик. Остальные ждали своей очереди. Получилось так, что Крылов и Мурашка на некоторое время превратились в зрителей. Алексей попросил:

— Степан Иосифович, покажите, пожалуйста, где вы нашли останки Горбачени.

Старик молча кивнул и зашагал к пожарищу.

По крутой каменной лестнице спустились на уровень подвала.