— Нет, нет! — подхватила она. — Но попасть в их среду, наблюдать за ними, управлять целыми сотнями таких дикарей и избежать той участи, на которую вы намекаете, это если и не романтично, то, во всяком случае, составляет квинтэссенцию приключений. А мир приключений и романтики тесно связаны между собой, как вы знаете.

— Так что, по-вашему, очутиться в брюхе негра, это — квинтэссенция приключений? — улыбнулся он благодушно.

— У вас положительно нет ни капли поэтического чутья! — воскликнула Джен. — Вы так же тупы, угрюмы и скаредны, как все те скучные деловые люди, которые, бывало, приходили к нам в гости. Зачем вы только сюда забрались, не понимаю. Вам бы следовало оставаться дома и мирно прозябать в роли какого-нибудь банковского клерка или… или…

— Или лавочника. Благодарю!

— Да, именно что-нибудь в этом роде. Какими судьбами вас занесло сюда, на край света?

— Я хочу зарабатывать хлеб и пробить себе дорогу.

— «Горек путь младшего сына. Нелегко ему устроить себе очаг и обзавестись седлом», — продекламировала она нараспев. — Что может быть романтичнее этого положения? Подумайте, сколько этих обездоленных младших сыновей скитается по миру в поисках «очага и седла» и сколько бесчисленных приключений открывается на их горьком пути. И вот мы оба вступили на этот путь и забрели в самую чащу.

— Я… я прошу извинения… — заикнулся он.

— У меня нет ни очага, ни седла, да и вообще ничего и никого не осталось; и я тоже, подобно вам, забралась на край света.

— Готов согласиться, что в вашем положении, действительно, имеется известная доля романтизма, — признался он.

Шелдон невольно подумал о том, как эта девушка проводит ночь на веранде в гамаке, под пологом от москитов и как ее сторожат эти телохранители — таитяне, прикорнув поодаль в углу.

До сего дня он по болезни не мог воспротивиться этому, но теперь он непременно настоит на том, чтобы она ночевала в доме, а сам перейдет на веранду.

— Знаете, я всю жизнь мечтала о приключениях, но я встречалась с ними только в романах. Мне никогда и в голову не приходило, что я на самом деле буду переживать что-нибудь в этом роде. Все это произошло как-то совершенно неожиданно. Года два тому назад я была вполне уверена, что впереди… — Тут она замялась немного и скривила губки. — Да, мне казалось, что впереди у меня одна только перспектива — замужество.

— И вы предпочли этой перспективе общество каннибалов и «Кольт», — подсказал он с улыбкой.

— О людоедах я не помышляла, но перевязь с патронами… Да, это я люблю.

— Но, наверное, вы не решились бы выстрелить из револьвера даже в случае крайней необходимости. А если бы и спустили курок, — добавил он, — то, наверное, промахнулись бы.

Она вскочила и направилась к дверям. Он догадался, что она пошла за своим револьвером.

— Постойте, куда вы? — остановил он ее. — Вот мой револьвер. Но что вы с ним будете делать?

— Я попаду вон в тот блок на флагштоке.

Он недоверчиво улыбнулся.

— Только вот я незнакома с этой системой, — промолвила она нерешительно, поворачивая во все стороны револьвер хозяина.

— Курок не тугой. Нажимайте слегка!

— Знаю, знаю, — перебила она торопливо. — Автоматический… стоит только нажать. Но система другая. — Она тщательно осмотрела оружие. — Он заряжен. Много ли в нем патронов?

Она выстрелила в цель, но блок не дрогнул.