Подкравшись к огороду и дойдя до просеки, бину-Чарли поманил к себе Шелдона. Джен пошла за Шелдоном и выглянула из-за его спины. Расчищенная площадка размером в пол-акра была обнесена частоколом, защищавшим садик от кабанов. В огороде росли банановые деревья, усыпанные почти созревшими плодами, а между ними был посажен сладкий картофель и ямс. В уголке, у забора стоял легкий навес. Около него сидел на корточках сухощавый бородатый лесовик.

Над костром был подвешен и коптился в густом дыму какой-то круглый темный предмет. Лесовик не отводил от него глаз.

Шелдон подошел, подал знак своим людям подойти поближе и приказал им не стрелять, а попытаться схватить дикаря. Джен наградила Шелдона улыбкой одобрения. Чернокожие бесшумно разместились таким образом, чтобы им можно было одновременно накинуться на бушмена с разных сторон. Лица их выражали отвагу и были серьезны, глаза горели: для них эта игра на жизнь и смерть была единственным развлечением в жизни, хотя приемы этой игры были низкие, они предпочитали нападать исподтишка, убивая сзади и избегая вступать в открытый бой.

По знаку Шелдона десять вооруженных людей бросились вперед, в том числе и бину-Чарли. Насторожившийся уже перед тем бушмен вскочил на ноги. В его руках очутился лук. В одно мгновение он вставил в него стрелу и выпустил ее в нападавших. Человек, в которого он метил, увернулся, и прежде чем он успел пустить вторую стрелу, чернокожие навалились на него и обезоружили.

— Да ведь это настоящий древний вавилонянин! — воскликнула Джен, взглянув на него. — Это ассириец, финикиянин! Посмотрите на этот прямой нос, узкий овал лица, высоко поставленные скулы и скошенный лоб! Посмотрите на эту бороду, на эти глаза…

— И вьющиеся кудри, — добавил со смехом Шелдон.

Видно было, что лесовик испугался ужасно и ожидал, что его тут же убьют. Однако, он не думал становиться на колени и просить пощады. Наоборот, он оглядывался с тупым высокомерием и, наконец, увидев Джен, уставился на нее во все глаза, так как это была первая белая женщина, которую он видел в своей жизни.

— Ей-ей, лесные жители съели этого человека! — заметил бину-Чарли.

Он выговорил эти слова так просто, что Джен спокойно повернулась посмотреть на то, что обратило на себя его внимание, и вдруг увидела перед собою лицо Гугуми. Этот темный предмет, висящий над костром и коптившийся в дыму, был головой Гугуми. Очевидно, ее сняли с плеч еще очень недавно, и она не успела еще почернеть от копоти. Глаза были закрыты, но с красивого лица, покачивавшегося в клубах дыма, не стерлась печать живого злобного мужества.

Поведение дикарей Пунга-Пунга коробило Джен. Они сразу признали, чья это голова, и покатывались со смеху, пронзительно взвизгивая и отпуская какие-то шутки. Им казалось забавным, что Гугуми попался, как кур во щи. Его бегство не удалось, он потерпел неудачу. Какую, в самом деле, ловкую шутку сыграли с ним лесовики: они его взяли и слопали.

— Вот смешно-то!

Все это казалось им очень просто. Гугуми завершил свой жизненный путь самым обычным в стране людоедов способом. Он сам был головорезом, а теперь ему отрубили голову. Он ел людей, а теперь люди съели его самого.

Натешившись вдоволь, дикари, наконец, утихли и разглядывали со всех сторон голову, сверкая белками. Таитяне же, наоборот, были смущены, и Адаму-Адам покачивал головой и громко выражал свое отвращение. Джен возмутилась. Лицо ее побледнело от негодования, и на нем выступили красные пятна. В душе ее шевельнулось желание мести.

Шелдон посмеивался над неё.

— Нечего сердиться! — сказал он. — Вспомните, что он отрубил голову Квэку и зарезал одного из своих товарищей-беглецов. Такова их повадка. С ним расправились так же, как он расправлялся с другими.