— На восемьсот метров? Где ты найдешь такой кабель?

— Тогда давайте помигаем прожектором, — загорелся Шилов. — За Окурком сейчас следят в три глаза, нас наверняка заметят.

— Где вы возьмете прожектор?

— Что ты нам всё обрезаешь? — возмутился старший лейтенант. — Сам предложи чего-нибудь дельное.

— Предлагаю провести разведку в глубь трубы, — буркнул Глинич. — Может быть, там тоже есть выход. Отцепимся, проскочим трубу и вылетим через другой конец в космос.

В кабине управления стало тихо. Все посмотрели на командира.

Денис хмыкнул.

— Идея неплохая.

— Какая?

— Обе. Надо попробовать дать световой сигнал СОС на базу. И наверное действительно стоит разведать, что нас ждет в другом конце трубы. Начнем со связи.

— Я пойду, — вызвался Шилов.

— Идти надо как минимум двоим, для подстраховки.

— Тогда и мне придется, — пожат плечами Абдулов. — У нас в спецгрузе есть мощные фонари, возьмем пару и помигаем в унисон азбукой Морзе: спасите наши души.

Денис в задумчивости оттянул губу, прикидывая возможные варианты развития событий, кивнул через минуту:

— Хорошо, собирайтесь. Пойдем втроем: я подежурю снаружи, во избежание непредвиденных осложнений Берем фонари, тарконовую бечеву, кошки, ледорубы и липучки.

— Ледорубы лучше не брать, — проворчал Глинич. — В невесомости они бесполезны, а в наших условиях опасны. От каждого удара вас будет относить от стены, можно сорваться.

— Возьмем вместо них малый гарпун. Космонавты начали готовиться к выходу в космос.

Через час все трое открыли тамбур и выплыли в открытое пространство, подсоединив страховочные фалы к специальным скобам на корпусе корабля.

«Ветер», засосавший корабль внутрь трубы Окурка, продолжал «дуть» в том же направлении, пульсируя в такт каким-то перепадам давления в глубине трубы. У самой поверхности он почти не ощущался, но стоило подняться над слоем замерзших газов на один—два метра, как давление на скафандры резко усиливалось, и риск быть подхваченным «воздушным» потоком увеличивался. Пришлось по большей части передвигаться ползком, не отрывая тело от сизо-бело-голубой, в потеках и рытвинах, местами прозрачной, стенки трубы.

Корабль возвышался над буграми поверхности на восемь метров, поэтому «ветер» давил на него сильнее, и держался он исключительно на тросах, принайтовленных к гарпунам, вибрирующим от напряжения. Сколько могли выдержать тросы и гарпуны, вонзившиеся в лед стенки, было неизвестно.

Распаковали контейнер.

Перецепили карабинчики тросов со скоб на корпусе корабля на гарпуны.

Абдулов и Шилов укрепили в спецзажимах скафандров фонари, запасные батареи, комплекты липучек и острые крюки, медленно двинулись «вверх», к достаточно близкому выходу из трубы. Денис остался у кормы «Быстрого», приготовив на всякий случай запасную бухту бечевы, и стал ждать, изредка переговариваясь с оставшимся в кабине Глиничем и ползущими как мухи по потолку товарищами.

Прошел час.

Космонавты преодолели восемьсот метров, отделявшие корабль от торца трубы, перевалили за ее край. Их голоса стихли.

Денис вздохнул с облегчением, расслабился.

— Что там у вас?

Никто не ответил. Стенки Окурка экранировали радиоволны, и связь с десантниками прекратилась.

— Надо было предупредить… — начал Глинич и не договорил.

Беззвучный удар потряс вдруг стенку трубы!

Окурок содрогнулся.

Корабль подбросило вверх!

Один за другим лопнули удерживающие его тросы.