— Мне все-таки жаль, что ты дезертировал, — ответил я, — может выйти беда.

— Нечего бояться; все на реке знают, что меня отпустили, и я в безопасности. С Мэри я тоже повидался, в этом отношении все в порядке. Я заведу себе другой ялик и буду стоять выше моста, а поселюсь с моими стариками.

— Но согласится ли Мэри жить там? Дом твоих родителей стоит так уединенно; ей это не понравится.

— Мэри Степлтон достаточно капризничала, — ответил Том. — Мэри Бизли будет исполнять желания своего мужа.

— Увидим, Том, — произнес я.

Начался другой разговор; я предложил Тому денег на покупку лодки и, наконец, убедил его взять необходимую сумму не взаймы, как он хотел, а в подарок.

Теперь жизнь текла для меня по-новому; круг моих знакомств расширился. Однажды, к моему удивлению, катаясь в лодке, я увидел в том саду, подле стены которого я пережил такие захватывающие минуты, господина и даму. Я немедленно узнал их: это были Уильям и Сесилия. Завязался разговор, во время которого они сказали мне о своем счастье, о том, что их дядя умер, а я сообщил о моей странной судьбе. Я пригласил их в свою виллу, они, в свою очередь, познакомили меня с леди Ауберн. Это-то и доставило мне много новых знакомых. Обо мне рассказывали разные невероятные истории, говорилось, будто я получил изысканное воспитание, но, чувствуя страстное влечение к жизни на реке, избрал для себя профессию яличника. Лично мне было безразлично, что бы обо мне ни говорили. Люди, которые казались мне самыми дорогими (семья Драммонд), не стыдились меня.

— Я вижу, Джейкоб, мой сын, чего ты желаешь, но этого не должно быть. Для человека привычка — все; привычка для него не только необходимость, но и роскошь; а я привык к своей жизни. Мое дело составляет тягостную задачу, но жить без него я не могу. То, что было моей жизнью в течение всех этих лет, должно оставаться неизменным. Я похож на старую лошадь, которая так долго вертела мельничный жернов, что разучилась ходить по прямой линии (Буль-буль), и если Всевышний допустит, я умру в упряжке. Но все же я благодарю тебя, Джейкоб, благодарю от всей души.

Выслушав его отказ, я решил зайти к отцу Тома, так как, к моему удивлению, Том младший давно не был у меня. Я застал старую чету в доме; стояла прекрасная погода, но старик не работал, и даже его жена не плела сетей.

— Где Том? — спросил я после первых приветствий.

— Ах, Боже мой, — вскрикнула старуха, закрывая глаза передником. — Эта дурная, негодная девушка!

— Да, Джейкоб, — перебил ее старый Том, вытягивая свои деревянные ноги и кладя руки на колени. — Тома забрали в солдаты.

Я вскрикнул.

— Да, да, — продолжал он, — и что еще хуже, его полк идет в Индию, значит, благодаря лихорадке в мозгу и желтой индийской лихорадке, он скоро сделается пищей крабов. Я вижу, — прибавил старик, отирая слезы указательным пальцем, — как его кости белеют под крепостным палисадом… Я знаю это место. О Джейкоб, прости меня, не можешь ли ты помочь нам?

— Постараюсь, если возможно, но расскажите мне, как это случилось.

И он рассказал, что Мэри Степлтон сперва хорошо приняла Тома, соглашалась выйти за него замуж и жить со стариками. Но она не могла бросить прежних привычек и продолжала кокетничать и с ним, и с сержантом-вербовщиком.