— На смотре? — спросила она, и дождавшись моего кивка, в свою очередь покивала головой, — Галя Тимофеева, с музфака. Третий курс. Она сейчас в приёмной комиссии работает, в тридцать седьмом кабинете.

Ага, я только сейчас понял, откуда столько народа в институте. Абитура. Экзамены у них скоро, а сейчас разные подготовительные занятия, наверное.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку, уткнувшуюся в бумаги и пошёл на выход.

— Стойте! — раздался сзади истошный вопль.

Это было настолько неожиданно, что я вздрогнул и поворачиваясь, готов был увидеть что-то страшное и опасное.

— У вас там флаг вероятного противника. В миниатюре, но в масштабе, — показывала пальцем комитетчица мне куда-то в район пупа.

— Простите, что? — не понял я, глядя на поднявшуюся из-за стола фурию с фанатичным блеском глаз.

— Флаг. На заднем кармане.

— А-а, ну вы меня и испугали. Точно, была там какая-то нашивка. Не отпарывать же мне её…

— Давайте, я помогу, — загремела она чем-то в открытом ящике стола.

— Вы что, всерьёз отпарывать её собрались? — не поверил я, думая, что это какой-то неудачный розыгрыш.

— Ну конечно. Идите сюда, — поманила она меня рукой, в которой было зажато лезвие от бритвы.

— Э-э, спасибо, но я как-нибудь сам справлюсь. Дело в том, что под флагом находится крайне дорогая мне филейная часть, — пробормотал я, торопливо выпуливаясь за двери.

Уф-ф… Вот это номер. Поднимаясь по лестнице, я даже пару раз оглянулся, не бежит ли вслед за мной фанатичная комсомолка с бритвой в руке. Одевая утром чистые джинсы я и подумать не мог, что маленькая нашивка на заднем кармане может вызвать так много шума.

Особого столпотворения около дверей приёмной комиссии музыкально — педагогического факультета не наблюдалось. Отчего-то профессия педагога в СССР популярна куда как меньше, чем того же торгового работника или журналиста.

Всё ещё находясь под впечатлением посещения комитета комсомола, в дверь приёмной комиссии я заглянул крайне осторожно, приоткрыв её совсем чуть-чуть.

Флейтисту я узнал не сразу. Она сменила прическу. Вместо аккуратно собранных волос, у нее теперь были забавные кудряшки. Белая блузка с длинным рукавом и кружевным жабо, скрыла ее изумительные по красоте плечи и не позволяла полюбоваться запомнившейся мне линией шеи. Абитуриентов в комнате не было, и все занимались, кто чем хотел. Две пожилые тётки, сидящие в центре, о чём-то болтали. Девушка, сидящая ближе к дверям, красила ногти, а флейтистка читала журнал. "Огонёк", если не ошибаюсь. Больно уж у него характерный красный флажок у него на обложке. Я каждый день мимо "Союзпечати" хожу, и уже научился по внешнему виду опознавать многие издания.

Ассимилируюсь понемногу, скоро совсем обаборигенюсь.

— Здравствуйте, — сияя улыбкой, появился я в дверях, — Не подскажете, где я могу найти Галину Тимофееву?

— Это я, — неуверенно пискнула флейтистка, роняя журнал на стол.

— Тогда это вам, — галантно протянул я ей букет.

— А от кого?

— От меня, — улыбнулся я ещё шире.

Этак я скоро в Чеширского кота превращусь.

Улыбка в двери проходить не будет.

— А я вас не знаю, — замялась она, не решаясь взять букет.