Немецкий ученый Блуменбах, — пишет дальше простодушный автор прошлого столетия, — предположил, что материк Австралия сотворен после того, как были созданы остальные части земного шара. Но, — добавляет он еще наивнее, — по мнению других ученых, несообразности австралийской природы объясняются тем, что воды потопа пребывали на этом материке дольше, чем в других местах, и лишь сравнительно недавно ушли оттуда под кору полярного льда».

Легко представить себе удивление первых путешественников при виде гигантских деревьев из семейства миртовых и, между прочим, при виде красных и синих эвкалиптов, стволы которых достигают шестидесяти и даже восьмидесяти метров в высоту. А громадные сосны долины Муррея, целые рощи мимоз, заросли сирени, араукарий, казуарин, банксий и прочих растений? А фауна, подобной которой не встретишь нигде: ни толстокожих, ни жвачных, но зато есть животные, снабженные утробною сумкой. В Австралии почти у всех животных есть эта сумка, за исключением тюленя, нетопыря и собаки.

Понятно, что при таких условиях начальная колонизация вызывала едва преодолимые трудности. К природным неудобствам добавилось еще то обстоятельство, что в качестве первых поселенцев правительство прислало каторжников, присутствие которых в стране отбивало у порядочных людей охоту отправляться туда.

Несмотря на старания капитана Мак-Артура, который первым заметил, что под влиянием мягкого климата грубое и жесткое руно овец становится в Австралии нежным и тонким, скотоводством долгое время не занимались, и колония развивалась медленно. Лишь в 1822 году сэр Томас Брисбен, назначенный губернатором, дал решительный толчок колониальной активности во всех отраслях. Он заявил британскому правительству, что обширные плодородные земли колонии только дожидаются рабочих рук, чтобы начать приносить несметные богатства. Сообщение губернатора как лица государственного и авторитетного произвело впечатление в Англии, и колонисты нахлынули со всех сторон. Развилось и упрочилось скотоводство, или, как его здесь называли, скваттерство, и промышленное развитие Австралии пошло вперед исполинскими шагами.

С 1830 до 1836 года на юге материка, около заливов Спенсер и Порт-Филипп, были открыты новые громадные пастбища. Новость быстро облетела колонию, и эмигранты, пастухи и скваттеры, покинули Новый Южный Уэльс, столицей которого был Сидней, и переселились на берега Ярры, где теперь находится юрод Мельбурн. В 1836 году этот зародыш колонии, окрещенной впоследствии именем Виктория, насчитывал уже двести восемьдесят четыре человека, в том числе тридцать восемь женщин. В стадах насчитывалось семьдесят пять лошадей, полтораста голов рогатого скота и сорок одна тысяча овец.

Промышленно-торговый гений англосаксов с каждым днем изыскивал все новые ресурсы, и колонии постоянно процветали и богатели. Английское правительство, всегда замечательно понимавшее интересы государства, сумело уничтожить все препятствия, мешающие свободной деятельности. Оно избавило страну от язвы чиновничества и заблаговременно даровало ей самоуправление. В 1848 году австралийские колонии получили представительное правительство.

В 1851 году Виктория насчитывала семьдесят пять тысяч жителей. Какие чудеса творит труд! Благодаря ему и колонизаторским способностям англичане за полвека создали процветающее государство. Вскоре их разумная настойчивость была вознаграждена тем, что у нас обыкновенно зовется «счастьем в делах». Австралия, богатая скотоводством, разбогатела вдруг еще больше после открытия в ней золота.

Третьего апреля 1851 года Харгрейв нашел золотую россыпь в Саммер-Хилл.

Четырнадцатого августа того же года у одного возчика завязла в грязи телега. Вытаскивая ее из глины, он нашел слиток в тридцать две унции.

Весть об этом разнеслась с быстротою молнии.