— Надо возвращаться назад, — сказал Александр, — животные могут обежать кругом.

— Пожалуй, — согласился майор, — только я сойду с лошади; она вся дрожит, пусть отдохнет немного. Советую и вам обоим сделать то же.

— Облака снова собираются, — сказал Александр. — Может быть, мы не потерпим разочарования во второй раз.

— Да, вон и молнии сверкают на горизонте, может быть, Бог поможет нам в нашем несчастии.

Лошади задыхались от жажды и усталости. Прошло около получаса времени, прежде чем путешественники решились снова сесть на них, чтобы присоединиться к каравану. Тучи закрыли все небо, и упало уже несколько капель дождя.

— Слава Богу! — вскричал Александр, поднимая кверху лицо и с наслаждением ощущая влагу. — Теперь надо возвращаться.

Они сели на лошадей и поехали, но в темноте потеряли дорогу и сами не знали, куда ехали, вправо или влево. Но это не особенно заботило их, мысли их были поглощены так страстно ожидаемым дождем. Более трех часов испытывали они муки Тантала, прислушиваясь к грому и смотря на вспыхивающую молнию, но, кроме нескольких капель, упавших с неба, не дождались ничего. Надежды снова сменились тяжелым разочарованием. Перед рассветом тучи опять разошлись, и при свете звезд путешественники заметили, что едут по направлению к северо-востоку.

Они, молча, изменили направление. Утомление и безнадежное отчаяние снова овладели ими. Все невообразимо страдали от жажды, и жаль было смотреть на несчастных лошадей, которые шли с понурыми головами и высунув сухие языки. Наступило утро, и не было видно никаких признаков каравана. Густой туман поднимался от земли, и путешественники надеялись, что, когда он рассеется, им легче будет найти дорогу. Но, увы! Они увидали все ту же однообразную местность, все тот же ковер цветов без запаха. Солнце было уж высоко, и жара возрастала. Во рту все пересохло, язык прилипал к небу. Они медленно и безмолвно ехали по пестрому лугу, и ни одного деревца, которое указало бы на близость реки, не видно было на горизонте.

— Это ужасно, — сказал наконец Александр, с трудом выговаривая слова.

— Мы, вероятно, погибнем, — сказал майор, — но все-таки не будем терять надежды на Бога.

В эту минуту маленький Омра, бывший позади них, подъехал к ним и, предлагая им готтентотскую трубку, которую он закурил, сказал:

— Курите… Будет не так плохо.

Александр взял трубку и, затянувшись несколько раз, почувствовал, действительно, что-то вроде облегчения. Он передал трубку майору, который последовал его примеру и тоже почувствовал себя несколько лучше.

Они продолжали ехать по направлению к югу, но жара так усиливалась, что делалась почти невыносимой. Наконец, лошади остановились. Всадники сошли и медленно погнали перед собой лошадей по цветущему лугу. Начались миражи, которые мучили их еще больше. Один раз Александр вдруг просиял и молча, так как не мог говорить, указал вперед, где он видел фургоны. Все бросились в ту сторону и нашли только куаггу, которую они приняли за фургон. По временам им казалось, что они видят озера в отдалении, и они спешили туда. Потом они видели реки и острова, покрытые сочными лугами, и снова возвращались назад в тяжелом разочаровании. Все это было результатом необыкновенной прозрачности воздуха и отражения лучей солнца в душной равнине. Что дали бы несчастные путешественники за какой-нибудь куст, который дал бы им защиты от палящих лучей солнца! Им казалось, что на головах их лежат раскаленные уголья, и мысли их путались.