После еды — кажется, они в жизни не едали хуже — друзья пошли искать себе лошадей.

Лошадей в Валлуле было достаточно. Малорослые, но красивые и крепкие кони. Настоящие ковбойские — неутомимые и выносливые.

Андрэ выбрал себе рыже-бурую лошадку с черным хвостом и черной гривой, с крепкими, тонкими ногами при небольших, но твердых, как мрамор, копытах.

А Фрикэ…

Андрэ даже улыбнулся его выбору.

Люди небольшого роста ужасно любят все большое: носят большие шляпы, курят громадные сигары, путаются в широких пальто, живут в просторных комнатах, держат огромных собак и женятся на рослых женщинах.

Это всем известно.

Хотите знать, какая лошадь приглянулась Фрикэ, который был ростом сам не больше пяти футов?

Приглянулся ему долговязый конь необыкновенной величины, рядом с приземистыми лошадями местной породы казавшийся страусом среди журавлей. То был, по всей вероятности, какой-нибудь неудачливый скакун, застрявший на последней станции Северо-Западной железной дороги. Фрикэ подошел к коню, взял его за повод, потрепал по груди, осмотрел со всех сторон с видом знатока и сказал Андрэ:

— Этот конь как раз по мне. Я его беру.

«Выдающиеся граждане» высыпали из гостиниц и «салонов», чтобы посмотреть, как будут выбирать себе лошадей приезжие французы. Выбор, сделанный Фрикэ, всех удивил. Уж очень была велика разница в росте между конем и всадником. В рядах публики раздался хохот, впрочем, отнюдь не враждебный. Фрикэ выпрямился, как задиристый петух, но, подумав немного, пожал плечами и приготовился вскочить на лошадь.

— Смейтесь, дураки! — пропустил он сквозь зубы. Вдруг на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука и кто-то проговорил осипшим басом:

— Если у вас нет лестницы, то полковник Джим может вас подсадить.

Фрикэ быстро повернулся и увидел перед собой ковбоя богатырского роста; с первого взгляда было ясно, что это абсолютно неотесанный мужлан — как внешне, так и внутренне. Такие люди сами про себя говорят, что они полукрокодилы, полулошади.

— Что за чудище! — вскричал француз. — И потом, что это за фамильярность? Прочь лапы, не то я так вас тресну…

Публика окончательно развеселилась и залилась бурным хохотом.

Ковбой руки не снял, поэтому Фрикэ оттолкнул его, и так сильно, что тот — правда, он был пьян — отлетел на три шага и едва не упал.

Богатырь оправился, поднял кулак и закричал хриплым голосом:

— Я тебе башку размозжу!

— А я тебя сломаю как спичку! — пронзительно крикнул Фрикэ, делая прыжок и становясь в безукоризненную позицию боксера.

Американцы вообще очень плохо воспитаны или даже, можно сказать, не воспитаны вовсе, но они не задиристы и в глубине души скорее добродушны и благожелательны. Многие из зрителей пожелали прекратить сцену, и один из них обратился к Андрэ:

— Джентльмен, увели бы вы вашего друга. Полковник Джим пьян, может выйти несчастье.

— Спасибо, джентльмен, — холодно отвечал Андрэ, — но ваш полковник поступил с моим другом чересчур грубо и дерзко и заслуживает хорошего урока.

Он обратился к парижанину:

— Не робей, Фрикэ!

Массивный кулак ковбоя опустился, но встретил пустоту: Фрикэ ловко увернулся.

— А еще полковник! Вы боксируете словно стоптанный башмак. Вот вам за это!

Раздался глухой удар. Кентукиец завыл от боли. Глаз его моментально вздулся, закрылся и посинел.

Растерявшийся гигант, видимо не привычный к настоящему, правильному боксу, вообразил, что, схватившись с противником грудь о грудь, он легче одолеет его.

Фрикэ отпрыгнул на три шага назад и крикнул в публику, что, так как противник не соблюдает правил бокса, то и он, Фрикэ, не будет их соблюдать.