–Ну, уж нет! Это отступные за моральный ущерб!

«Сидр!» – вдруг догадалась я, вспоминая моего неожиданного знакомого. Так вот кто наш огород разоряет.

–Сидор! Я тебя узнала! – заорала я. – Зачем тебе два цветка, на смерть что ли?

–Ах, ты ведьма! Убери своего подельщика! – рядом со мной шмякнулась зеленая груша. Так они еще и покалечить решили! Я устало вздохнула:

–Вань наколдуй что-нибудь! Не хотят по-хорошему, поговорим, как можем!

Адепт закатал рукава, поплевал на пальцы и плавно взмахнул руками, дерево со страшной силой закачало в разные стороны, гибкий ствол наклонялся практически до земли, так что мы даже смогли разглядеть перекошенные от ужаса лица грабителей, намертво вцепившихся в ветки.

–Эй, Вань, – толкнула я Петушкова под локоть, – хватит, а то грушу сломаем!

Дерево еще раз дернулось и остановилось, сверху послышались проклятья на чистейшем словенском мате.

–Чего делать будем? – деловито поинтересовался Иван.

–Давай, Петушков, – кивнула я, – полезай на дерево! Раз не они к нам, то мы к ним.

–А почему я должен к ним карабкаться, это твоя идея, тебе и воплощать! – возмутился адепт.

–Иван Питримыч, – я уперла руки в бока и посмотрела на него с чувством глубокого превосходства, – кто я? Глупая необразованная женщина! Кто ты? Сильный смелый маг четвертой степени! Забирайся! – я ткнула пальцем в ствол дерева.

Ваня плюнул и, кряхтя, полез на грушу, по воздуху развивался его длинный черный с заляпанным низом плащ.

–Сидорик, – заорала я, – к вам лезет наш посланник!

–А не пошли бы вы все к лешему! – отозвался испуганный голос.

–Сейчас сам пойдешь! – пообещал Петушков, забравшийся практически до середины дерева. Тут случилось неожиданное: тонкая хрупкая ветка подломилась под тяжелым Ваниным сапогом, и Петушков с криком плюхнулся на землю, его плавно накрыл черный плащ. С кроны донесся ехидный голос:

–Не долез твой маг!

В это время Ванятка, отключившийся от удара о землю, начал приходить в себя и тихо застонал. Я бросилась к нему, осторожно приподняла плащ и посмотрела в бледное худое лицо.

–Аська, – процедил он сквозь зубы, – я кажется, ногу сломал. Давай лечи!

Я с готовностью положила руку на неестественно вывернутую голень и приготовилась к боли, которая всякий раз сопровождает мои опыты по врачеванию, но ничего не произошло. Я закрыла глаза и постаралась представить себе рану, но никакой реакции не последовало.

–Аська, ну, давай же быстрее!

–Не отвлекай меня! Я пытаюсь сосредоточиться! – открыла я один глаз. Сколько я ни старалась, ничего не получалось. Казалось, что сила во мне заснула мертвецким сном и радостно храпит, переворачиваясь с боку на бок.

–Вань, – вынуждена была признаться я, – не получается что-то.

–Аська, дура, – простонал он, – распоротый живот лечишь, а дурацкий перелом не можешь. Зови врача.

Следующие полчаса уже втроем: я, Гарий и Мария носились от дома до сада, вызывали доктора, переносили на носилках стонущего Ивана. Воспользовавшись переполохом, воры решили спуститься с дерева и покинуть место преступление, но им помешал огромный лохматый пес Тризор. Нас он знал и не трогал, а, почувствовав, наконец, чужой запах, с диким лаем сорвался с цепи и кинулся в сторону сада. То-то мальчики повеселятся, если решат спуститься!

Сложнее всего было объяснить доктору, приятному мужчине лет пятидесяти с пенсне на носу и с дурацким полосатым зонтиком в руках, что произошло.